Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

1916-й год Михаил Булгаков сделал той отправной точкой, в которой состоялось две смерти: физическая смерть старых императорских солдат, преданных своей Родине и своим командирам, и душевная смерть новых солдат, принесших в армию сомнения, хаос и разложение. С тех пор для солдат офицеры не существовали, как, собственно, не существовали и солдаты для офицеров.

2-й эскадрон, гармоника… Этот сюжет у Михаила Булгакова встречается 5 "Необыкновенных приключениях доктора", которые, как известно, всегда считались его автобиографической прозой. В них идет речь о 2-м эскадроне кавалерийского полка красных. Совпадение? Может быть… Но ведь в гражданскую войну в смертельной схватке не раз сходились бывшие командиры и бывшие подчиненные. Так и до конца честный офицер Най-Турс на баррикадах противника увидел своего вахмистра и свой родной эскадрон…

Симпатии Михаила Булгакова в романе явно отданы Най-Турсу и таким как он — белым. Скромным офицерам, не имевшим за душой ничего кроме любви к своей Родине. Именно поэтому их, а не вахмистра Жилина, писатель отправил в рай. Погибшие же для Российской державы на фронте Первой мировой войны Жилины делали революцию…

Самое время вернуться к графу Келлеру. Этот генерал, как никто иной, испытал горечь разочарования в своих солдатах. В 1915–1916 годах Федор Артурович еще не раз отличался на фронте. За блестящие кавалерийские дела он был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени, Золотого Георгиевского оружия, стал генералом от кавалерии, командовал 3-м конным корпусом. Но внешне граф Келлер почти ничем от своих солдат не отличался. На фоне разодетого блестящего штаба корпуса генерал выглядел крайне скромно: по привычке продолжал носить старую, изношенную солдатскую шинель с вытертыми георгиевскими ленточками солдатских "Егориев", заслуженных еще в Российско-Турецкую войну. Пожалуй, единственное, что отличало графа от солдат, было то, что он носил генеральские погоны с гусарским зигзагом. Конечно, найдутся такие читатели, которые скажут, что шинель и георгиевская ленточка могут быть случайным совпадением: мало ли кто что носил? Может быть, это действительно совпадение. Но, дело в том, что, как и в современных вооруженных силах, в старой российской армии строго следили за правилами ношения военной формы. Офицерам полагалась в холодное время офицерская шинель. Носить солдатскую шинель тем же полковникам не полагалось, и было не к лицу. В то время в этом можно было усмотреть или крайнее невежество, или нужду. А нужно сказать, что полковники получали очень большое жалование, поэтому нуждаться в чем-либо, тем более, в казенной офицерской шинели, не могли. Опять-таки, для офицера офицерская шинель имела и практическое значение. Как и сейчас, она отличалась оттенком и качеством, а потому офицер не мог затеряться в солдатской среде, что имеет очень большое значение. Как известно, именно офицеры решают многое в военной жизни и быту солдат, а потому взоры последних всегда обращены на своих командиров, отличием которых во всех армиях является униформа, и в первую очередь — верхняя одежда (в частности, офицерская шинель). С генералами намного проще. На дивизию или корпус их всего несколько человек, поэтому солдаты их знают в лицо. Для генералов, в отличие от офицеров, не является жизненно важным ношение определенной униформы. Впрочем, они так же обязаны не отходить от регламента. Но если они все же от него отходили, то это считалось особенностью или чудачеством. Именно поэтому для генерала Келлера плохая солдатская шинель являлась собственной особенностью, а полковник Най-Турс, если бы таковой существовал, из-за солдатской шинели прослыл бы ханжой, да еще получил бы большой нагоняй от начальства за неуставное ношение униформы.

Еще один немаловажный момент из жизни графа Келлера. Весной 1916 года во время одной из атак он был ранен. Генерала сразу же доставили в Каменец-Подольский военный госпиталь, где оказали медицинскую помощь. Именно в это время в госпитале работал не кто иной, как Михаил Афанасьевич Булгаков. Генерал Келлер был настолько известной и выдающейся личностью, что у нас не остается сомнений в том, что будущий писатель мог его видеть или же даже с ним встречаться.

Роковой февраль 1917-го года неумолимо смял и растоптал Российскую империю, а так же всех тех, кто еще пытался поднять свой голос в ее защиту. Правда, таких храбрецов на всю российскую армию нашлось всего несколько. Телеграммам, сообщавшим об отречении Николая II, граф Келлер, как убежденный монархист, не верил. В любую минуту он был готов пойти на Петроград, и разогнать Временное правительство, восстановив на престоле государя. Генерал отправил Николаю II телеграфное сообщение: "3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи Царь, придем и защитим тебя". Рядом с Келлером на защиту гибнущей империи согласились стать всего лишь три генерала — командующий Гвардейским конным корпусом Хан Нахичеваньский, бывший командующий Юго- Западным фронтом Н.И. Иванов (тот самый, которого арестовал Карум), известный украинский общественный деятель, командующий 31-м армейским корпусом генерал Матюшенко — и все…

Николай II не отказался от своего решения об отречении. Этим шагом он предал тех, кто в отчаянную минуту был готов последовать за ним. "Сдал империю, как эскадрон", — злословили об уже бывшем императоре в "свободной России". Хана Нахичеваньского и его корпус Николай II поблагодарил за "усердие", но от его услуг "любезно" отказался. Генерал Иванов, которой с горсткой храбрецов намеревался идти на Петроград, также получил "отбой". Граф Келлер ответа не дождался.

На таких, как Келлер, Хан Нахичеваньский, Иванов и Матюшенко смотрели, как на людей, мягко говоря, старомодных. В своем желании не изменить раз данной присяге они остались одни. Хан Нахичеваньский вынужден был оставить армию и эмигрировать. Начальник штаба Гвардейского конного корпуса, генерал барон Винникен покончил жизнь самоубийством. Его примеру последовало еще несколько до конца преданных долгу гвардейских офицеров. Это были русские самураи 20-го века.

В своих действиях Федор Артурович Келлер остался один. Его не поддержал ни бывший император, ни 3-й конный корпус. Последовав общему течению событий, опасаясь последствий, офицеры, солдаты и казаки не решились в отчаянную минуту остаться со своим генералом. Так для графа Келлера корпус умер, точно так же, как для Най-Турса — 2-й эскадрон. Корпус остался там, на Виленском и Ковенском направлениях, под Ярославицей, Ржавендами и Топороуцем.