Герви Аллен - Эдгар По

Однако Джон Аллан уже приближался к тем пределам, куда не доходят письма. Его водянка быстро обострялась, и он чувствовал себя все хуже. Зимой и весной 1833 года он время от времени добавлял новые распоряжения к своему завещанию, которые носили столь конфиденциальный характер, что он писал их собственной рукой, дабы избежать необходимости засвидетельствования их подлинности посторонними лицами. В марте умер один из побочных детей Аллана, однако то обстоятельство, что теперь претендентов на его «благодеяния» стало меньше, не побудило его включить в их число Эдгара По, хотя он имел по крайней мере моральное право на его помощь.

В июле 1833 года «Балтимор сэтэрдей визитэр», выходившая одно время в Балтиморе еженедельная газета, которую в ту пору весьма успешно редактировал некий Лэмберт Уилмер, объявила конкурс на лучший рассказ и стихотворение, назначив за них премии соответственно в 50 и 25 долларов. В назначенное редактором жюри вошли гг. Джон П. Кеннеди, Джеймс X. Миллер и д-р Дж. Лэтроуб, который и оставил нам рассказ о том, что произошло дальше: «Мы собрались погожим летним днем, после обеда, на выходящей в сад веранде моего дома на Малбери-стрит и, расположившись вокруг стола, на котором было несколько бутылок доброго старого вина и коробка хороших сигар, приступили к многотрудным обязанностям литературных критиков. Я оказался самым молодым из нас троих, и мне было поручено вскрывать конверты и читать вслух присланные рукописи. Возле меня поставили корзину для отвергнутых нами опусов…

О большинстве представленных на наш суд произведений у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Одни были отклонены по прочтении нескольких строчек, другие — очень немногие — отложены для дальнейшего рассмотрения. Эти последние затем тоже не выдержали критики, и жюри готово уже было заключить, что ни одна из работ не заслуживает назначенной премии, когда взгляд мой упал на небольшую, в четверть листа, тетрадь, до сих пор по случайности не замеченную, быть может, потому, что видом своим она столь мало походила на внушительных размеров манускрипты, с которыми ей предстояло состязаться…

Помню, что, пока я читал про себя первую страницу, г-н Кеннеди и доктор наполнили свои бокалы и закурили сигары. Когда я сказал, что у нас, кажется, появилась наконец надежда присудить премию, они засмеялись так, словно в этом сомневались, и поудобнее устроились в креслах, в то время как я начал читать. Не успел я прочесть и нескольких страниц, как друзья мои заинтересовались не меньше меня. Закончив первый рассказ, я перешел ко второму, затем к третьему и т. д. и не остановился, пока не прочел всю тетрадь, прерываемый лишь восклицаниями моих товарищей: «Превосходно! Великолепно!» — и тому подобными. Все, что они услышали, было отмечено печатью гения. Ни малейшего признака неуверенности в построении фразы, ни одного неудачного оборота, ни единой неверно поставленной запятой, ни избитых сентенций или пространных рассуждений, отнимающих силу у глубокой мысли. Во всем царила редкостная гармония логики и воображения… Анализ запутанных обстоятельств путем искусного сопоставления косвенных свидетельств покорил заседавших в жюри юристов, а поразительное богатство научных познаний автора и классическая красота языка привели в восторг всех троих.

Когда чтение было закончено, мы стали решать, какой из вещей отдать предпочтение, испытав большое затруднение в выборе. Были вновь прочитаны вслух отрывки из различных рассказов, и в итоге жюри остановилось на «Рукописи, найденной в бутылке»…»

Вскоре, 19 октября 1833 года, очередной номер «Сэтэрдей визитэр» вышел со следующим объявлением, которое, должно быть, принесло По не меньшее облегчение, чем осужденному приказ о помиловании.

«…Среди прозаических произведений было немало обладающих разнообразными и высокими достоинствами, однако исключительная сила и совершенство тех, что были присланы автором „Рассказов Фолио клуба“, не оставили никаких оснований для колебаний. Ввиду этого мы присудили премию рассказу, озаглавленному „Рукопись, найденная в бутылке“. Мы считаем также своим долгом заявить, что автору, заботясь о преумножении собственной известности, равно как и удовольствии читающей публики, следует сделать достоянием последней все вошедшие в сборник произведения. Рассказы эти в высочайшей степени отмечены пылким, живым и поэтическим воображением, богатством языка, неистощимой изобретательностью, разнообразной и удивительной ученостью.

Джон П. Кеннеди, Дж. Б. Лэтроуб, Джеймс X. Миллер».

В том же номере был напечатан и удостоенный награды рассказ.

В наше время, когда литературных премий стало так много, что их почти перестали замечать, трудно понять значение этой награды. Полученные деньги, разумеется, пришлись весьма кстати, однако не только в этом состояла ее ценность. Впервые По оказался в центре внимания довольно большого числа читателей, ибо сообщение о присуждении ему премии поместили и другие газеты. Покинув тень кулис, он наконец ступил на залитую ярким светом литературную сцену, и с той поры все, что он на ней делал, хотя и не всегда вознаграждалось рукоплесканиями, было озарено этим волшебным сиянием. Кроме того, ему удалось приобрести влиятельных друзей, что в тот момент было, наверное, важнее всего. Одним из самых верных и надежных из них стал Джон П. Кеннеди, эсквайр, — благожелательный и умудренный жизнью человек, известный балтиморский писатель.

В понедельник, после появления в «Визитэре» радостного для По известия, он посетил всех членов жюри, чтобы выразить им свою признательность. Мистер Клауд, владелец и издатель газеты, уже успел побывать у Джона Кеннеди, дав такой отзыв о молодом авторе, что в одно время пробудил и любопытство и симпатию доброго джентльмена. Явившись к нему на следующий день, По встретил весьма любезный прием; манеры и внешность гостя вполне подтвердили интересный рассказ, услышанный Кеннеди накануне. Молодой писатель был приглашен бывать в доме, слывшем в ту пору одним из самых блестящих литературных и светских салонов в Балтиморе. Одним словом, в смысле, хотя и ограниченном, но совершенно определенном, мистер Кеннеди сделался для По полезным покровителем. Едва ли другой начинающий литератор когда-либо нуждался в таком человеке больше, чем он.

Не забыл По поблагодарить и мистера Лэтроуба и доктора Миллера, с которым также завязал знакомство и позднее переписывался. Дружба с Ламбертом Уилмером, редактором «Визитэра», продолжалась довольно долго. Он и По обсуждали идею вместе основать в Балтиморе литературный журнал. Это был первый из многих подобных планов, с течением времени все больше захватывавших По и в значительной мере поглощавших его мысли и энергию. Всем этим проектам создания «великого американского журнала» всегда недоставало двух необходимых условий — капитала и. постоянства характера в предполагаемом редакторе и владельце.