Михаил Арлазоров - Артем Микоян

Кочетков изо всех сил старался восполнить отсутствие данных, которыми обычно располагает летчик-испытатель. Положение осложнялось еще и тем, что трофейный самолет имел повреждения. Разумеется, их исправили, но, как всегда, в таких случаях следовало рассчитывать на неожиданности. Правда, по ходу ремонта истребителя двигатели заменили новыми, доставленными из Германии, но взяли эти трофейные двигатели без документов, и они во многом были темной лошадкой.

Кочетков начал летать. Изо дня в день накапливая все новую и новую информацию, он доказал, что трофейная машина далека от оценок, на которые не скупилась геббельсовская пропаганда, называя Ме-262 «королем истребителей». На больших скоростях полета (а именно они составляли главное достоинство нового самолета) возникали опасные неожиданности.

Микоян вместе с другими конструкторами прикидывал цифры, изучал кривые и графики, выстроенные на материалах, добытых в полетах Кочеткова. Во все материалы, характеризующие и оценивающие самолет, Артем Иванович вникал, стараясь не упустить ни одной детали...

С интересом выслушал Микоян и впечатления Кочеткова о первом американском реактивном истребителе Р-59 «Эркомет» с двигателем Франка Уиттла. Испытания этого самолета происходили в 1944 году, на глазах у Андрея Григорьевича, находившегося в командировке в Соединенных Штатах Америки. Кочетков был направлен на фирму «Белл» для анализа дефектов истребителя «Эркобра», поставлявшегося по ленд-лизу в Советский Союз. На аэродроме, с которого летал на «Эркобре» Кочетков, американцы осваивали методику испытаний реактивных самолетов, изучали опыт англичан.

Микоян слушал испытателя, ездил на аэродром, смотрел на полеты. Он суммировал собственный опыт и всю доступную ему информацию, чтобы избежать возможных ошибок.

Прошло немного времени, и из Германии прибыли трофейные двигатели. У нас их еще не было, а без них Микоян (и не только Микоян) не мог приступить к проектированию нового самолета.

Трофейный ЮМО-004 ошеломил наших двигателистов прежде всего удивительным сходством с советским С-18, проходившим стендовые испытания. О работах юнкерсовских инженеров А.М.Люлька ничего не знал, но логика инженерного мышления привела инженеров обеих воюющих стран к поразительному сходству результатов – те же степени сжатия, такие же турбины и примерно та же тяга.

Результат естественный. Нам приходилось отдавать все силы тому, в чем непосредственно нуждалась авиация. Немцы же, долго и тщательно обдумывавшие свое нападение на СССР, сделали большую ставку на реактивную авиацию. Они подключили к этому делу различные исследовательские институты, разные конструкторские фирмы, великолепно понимая, что одиночкам такая задача не по плечу. Масса инженеров, участвовавшая в разработке этих двигателей, позволила гитлеровцам обогнать нас, хотя по уровню технического мышления они не ушли в этом деле намного дальше наших специалистов.

До последней минуты нацистские инженеры возлагали на этот двигатель большие надежды, причислив самолеты, на которые он ставился, к техническим средствам, способным, как они полагали, радикально изменить ход войны. 27 марта 1945 года, за полтора месяца до капитуляции, Гитлер приказал переоборудовать завод «Даймлер-Бенц» в Генсгафене для производства ЮМО-004 10 10 Двигатель ЮМО-004 начал разрабатываться на фирме «Юнкерс» в 1939 году. В 1942 году прошел стендовые испытания, в июне 1943-го – летные на истребителе Ме-262, в июне 1944-го – на самолете «Арадо-234». После разгрома гитлеровской Германии этот двигатель использовали как боевой трофей не только в Советском Союзе. Французские конструкторы ставили ЮМО-004 на строившийся на заводе французского авиационного арсенала экспериментальный реактивный самолет для исследования профилей крыльев, проблем управляемости и устойчивости полета на больших скоростях. . Эти двигатели, равно как и двигатели БМВ-003, действительно были лучшими, чего добились в реактивной технике нацистские инженеры, но спасти нацистскую Германию они, разумеется, не могли.

Микояну стало наконец ясно, как можно использовать трофейные двигатели. Без такой ясности трудно отважиться на большое новое дело. Выслушав указания Артема Ивановича, компоновщики принялись набрасывать МиГ, в носу которого больше не было привычного воздушного винта. Назывался он тогда машиной «Ф» или И-300.

Эксперимент, начатый разработкой И-250, переходил в новую, более ответственную фазу...

Удивительно лучистой и солнечной выглядела весна 1945 года. В больших городах небо озарялось даже ночами, когда после неповторимо-торжественного, ликующего голоса Юрия Левитана звучали залпы салютов, взлетали разноцветные ракеты. 367 победных приказов Верховного Главнокомандующего прочитал Юрий Левитан. – Его голос знали в годы войны и стар и млад.

30 апреля 1945 года в Москве сняли светомаскировку. После нескольких лет темноты город засветился тысячами огоньков. Вспыхнули и бездействовавшие уличные фонари.

В 2 часа ночи 9 мая внезапно ожили черные тарелки репродукторов. Радио предупредило о важном правительственном сообщении. В 2 часа 10 минут Левитан объявил: безоговорочная капитуляция подписана!

Москва высыпала на улицы. Толпы людей потянулись к Красной площади. К четырем утра там возник стихийный митинг. Людей в военной форме качали. Незнакомые разговаривали как родные...

Победа! Победа выстраданная, оплаченная кровью, потерей родных и близких.

Артем Иванович был дома один. Зоя Ивановна с детьми и матерью находилась в Санаине. Как любого советского человека, Микояна это сообщение взволновало до крайности. Он вывел из гаража машину, сел за руль и поехал в Подколокольный переулок, где жила семья Гая. Посадив в автомобиль его жену Валентину Яковлевну с сыном, стремительно помчал их по Москве.

А вечером, в 22.00, прозвучал салют. Торжествуя победу, гремели пушки, сбивавшие гитлеровские самолеты над Москвой, пушки, отражавшие в 1941 году наступление на столицу немецких танков. Тысяча прожекторов сиреневой сеткой перекрестила небо. Самолеты сбрасывали разноцветные ракеты. Сердце Микояна щемило от радости.

12 мая 1945 года Микоян прочел последнюю сводку Советского Информбюро – длинный список плененных генералов, астрономические цифры трофеев. Сводка заканчивалась словами: «Всего, таким образом, с 9-го по 11 мая на всех фронтах взято в плен более 560 000 немецких солдат и офицеров и 45 генералов».

24 июня 1945 года – Парад Победы. На брусчатке Красной площади, блестевшей под дождем, отражался строй победителей. В полной парадной форме, с орденами Микоян стоял на трибунах для гостей, глядя на незабываемое зрелище.