Медеу Сарсекеев - Каныш Сатпаев

Большие надежды Наркомата черной металлургии возлагались на месторождение Полуночное, осваивавшееся на севере Свердловской области. Были приняты все меры для досрочной сдачи рудника. По двадцать часов трудились рабочие, строившие железнодорожную ветку от станции Ивдель. Круглосуточно шла работа на месторождении. И в конце 1941 года металлургические заводы Урала стали получать желанный марганец.

Однако Полуночное не могло заменить Никополя, оно не давало даже десятой доли того, что добывала Чиатура. Да и по качеству руда Урала не шла в сравнение с грузинской и украинской. По сути дела, металлургическая промышленность страны встретила сорок второй год с мизерными запасами марганцевого сырья. Потребность в нем оставалась по-прежнему крайне острой. Со времени принятия постановления Совнаркома на Урале, в Сибири, в Казахстане и в республиках Средней Азии без отдыха работали десятки геологических отрядов. Все они искали марганцевую руду. И вскоре на имя наркома черной металлургии И.Ф.Тевосяна стали поступать шифрованные телеграммы, официальные сообщения.

В их числе была заявка из Джезказганской геологоразведочной конторы, подписанная тремя геологами...

В день, когда началась война, джезказганский геолог Богданчиков находился в Кривом Роге. Его появлению здесь предшествовали следующие события.

В конце апреля его вызвал к себе начальник геологоразведочной конторы.

— Иосиф Николаевич, у меня для вас интересная командировка, — сказал Сатпаев, — на два месяца поедете на Украину, будете изучать месторождения Кривого Рога и Никополя. Не торопитесь. Вникайте во все детали. Это пригодится нам — пора основательно взяться за разведку железорудных запасов Улутауского района.

И вот война застала Иосифа Николаевича на берегах Днепра, в тысячах верст от родного очага. Перед геологом встал вопрос: прервать ли командировку и возвратиться в Казахстан, или продолжать ознакомление с месторождениями?

Сомнения его разрешила неожиданная телеграмма Сатпаева: «Предлагаю встретиться 26 июня на станции Джусалы. Постарайтесь не опоздать, предстоит важный разговор».

Немедленно свернув свои дела в Кривом Роге, Богданчиков выехал в Казахстан. Он успел к назначенному сроку. Беседа с Канышем Имантаевичем происходила в доме приезжих Карсакпайского комбината, где семья Сатпаевых остановилась на пути в Алма-Ату.

Разложив на столе карту района, Каныш Имантаевич указал сначала на Карсакпай, затем острие карандаша медленно поползло на север, а дойдя до Сарысая, стало кружить вокруг излучин Большой Джезды. Река в этом месте блуждала между невысокими холмами.

Богданчиков сразу догадался, к чему клонит Сатпаев. Правда, он ожидал, что разговор будет идти в основном о Найзатасе, крутой сопке восточнее того места, куда упирался сейчас кончик карандаша. В последние годы Джезказганская контора вела здесь разведку на железную руду — работали буровые станки. А там, куда указывал Сатпаев, еще лежала настоящая целина.

— Вы удивлены? — говорил Каныш Имантаевич. — Да. Найзатас подождет. И не только она. И в Балбырауне, и в Карсакпае, и в Кишитауе разведку придется временно прекратить. Железо подождет. Следует перейти на новую площадку. Будете разведывать, Иосиф Николаевич, марганцевую руду! Удалось ли вам как следует познакомиться с украинским месторождением этого сырья?

— Вполне.

— Марганцевые проявления в этих местах я увидел впервые еще в 1928 году, — продолжал Каныш Имантаевич. Достав щепоть насыбая из своей агатовой шакчи и положив его за губу, он принялся ходить вокруг стола. — Тогда я задался целью во что бы то ни стало найти флюсы для Карсакпайского завода. Привозимые с Урала обходились нам слишком дорого. Летом того года я обнаружил поверхностные проявления браунитовых руд 25 25 Техническое название марганцевой руды. . Но железистых флюсов там, к сожалению, оказалось мало, а потому изыскания прекратились. Лишь в 1936 году, восемь лет спустя, мы вновь добрались до этих мест. Да что я рассказываю об этом: вы сами участвовали в разведке... По-моему, в районе Бала Джезды могут оказаться неплохие запасы марганца. Правда, с тамошней породой буровикам придется попотеть — это не медь...

Наскоро организованный Джездинский геологоразведочный отряд прибыл на берег речки в первых числах июля. В зарослях густой травы виднелась одинокая зимовка колхоза «Кызыл Октябрь». Здесь и расположились геологи.

Каныш Имантаевич с первых дней напряженно следил за ходом разведки. Свое письмо от 19 июля, адресованное руководителям разведконторы, он заключал словами: «Убедительно прошу вас... информировать меня как можно подробнее о ходе работ и их перспективах».

Его предупреждение насчет твердости джездинской породы полностью подтвердилось. Неподатливые скалы не раз приводили в отчаяние буровиков отряда.

Поначалу, приехав в Джезды, старший мастер Халык Темирбаев наладил бурение тремя станками. Но из-за низких темпов проходки — полтора-два метра в сутки — разведка Джезды двигалась медленно. А тяжелое положение на фронтах требовало совершенно другого размаха работ. В сентябре Джезказганская контора получила постановление Совнаркома СССР о повсеместном развертывании разведки на марганец. Прозорливость Сатпаева, его неоднократные хлопоты и беспокойство о Джезды были наконец-то поняты и оценены. Необходимо было наверстывать упущенное время, число станков было удвоено, заботами областного комитета партии и не без помощи Каныша Имантаевича удалось дать брони основному составу разведчиков. И все-таки людей не хватало.

Выход из создавшегося трудного положения нашел тот же Халык.

— Будем выходить на работу два раза в сутки, по шесть часов в смене, — заявил он на собрании бригады. — На фронте наши бойцы сражаются днем и ночью. Неужели же мы не сможем работать по двенадцать часов!

Так и решили. Разведка в Джездах пошла быстрее.

В конце октября пришло еще одно письмо от Сатпаева. Он отмечал, что первые результаты изысканий неплохие, и призывал поспешить с расчетами, хотя бы приблизительными. «Словом, надо заявить о промышленных запасах Джезды, не ожидая окончания разведки, — писал он. — Это дало бы повод уже сегодня распланировать разведку месторождения с тем, чтобы в новом, сорок втором году вести здесь систематическую плановую разработку. Это же даст возможность получить необходимые средства для детальной разведки в будущем, но самое главное — черная металлургия страны уже сегодня смогла бы получить сырье, в котором очень и очень нуждается...»

Пришлось приниматься за расчеты. Даже приблизительные выводы геологов говорили о том, что они уже являются обладателями немалого марганцевого богатства. В результате и была составлена та самая заявка, что пришла в Наркомат черной металлургии в самые критические дни марганцевого голода.