Борис Костин - Скобелев

Авангард отряда Скобелева под командованием генерала Струкова 8 января занял Адрианополь, вторую столицу Турции, без боя. Видимо, неудержимый в своем стремлении вперед Скобелев нагнал такого страха на турок, что они в панике бросили эти твердыни, грозившие нашей армии стать хуже Плевны. Русские войска значительно опередили армию Сулейман-паши.

На следующий день Скобелев торжественно вступил в Адрианополь. Болгарское и греческое население города восторженно встречало русские войска: радостные лица, ликующие возгласы. Жители забрасывали солдат цветами. Население Адрианополя поражалось порядку, который царил в отряде. Как это разнилось с тем, что вытворяли янычары! Даже после того, как последний русский солдат покинул Болгарию, в Адрианополе добрым словом вспоминали «белого генерала» и его солдат, готовых откликнуться на любую просьбу о помощи.

После непродолжительного отдыха отряд Скобелева выступил на Стамбул. Опять бешеный темп. 13 января авангард с боем взял Люлебургаз, а 17 января конница Струкова ворвалась в Чорлу, что в восьмидесяти километрах от столицы Турции. Этого было вполне достаточно, чтобы турецкое правительство запросило перемирия.

19 января в Адрианополе, куда переместился штаб Дунайской армии, состоялось его подписание, после чего продвижение русских войск не остановилось, но военные действия прекратились. Ближе всех к Стамбулу оказался отряд Скобелева, занявший небольшой городок Сан-Стефано 50 50 Сан-Стефано – ныне город Ешилькёй. и вышедший к берегам Эгейского моря в районе Деде-Акау, в двенадцати километрах от столицы Турции.

Здесь мы подошли к ключевому моменту, который задолго до завершения войны стал предметом горячего обсуждения россиян. Освобождение Царьграда от мусульманского владычества во все времена было заветной целью славян, и многие тогда считали, что взятие Константинополя – исторический момент, дарованный России самим Богом. Однако вопрос на поверку оказался значительно сложнее, чем предполагала большая часть российского общества.

Английская королева Виктория, предвидя возможный исход кампании не в пользу турок, настаивала на заблаговременной концентрации значительных военных сил на Балканах и заявляла, что отречется от престола, если русские войдут в Стамбул. Родство с российским императором (великая княжна Мария Александровна была замужем за сыном королевы герцогом Эдинбургским) в расчет не шло, и, по выражению государя, тон высказываний английской королевы по поводу успехов русского оружия на Балканах напоминал брань базарной торговки. Но явно не в угоду родственнице, а принимая во внимание здравый смысл, царь еще в самом начале войны категорически отверг мысль о взятии Стамбула. Перед отъездом из действующей армии Александр II, дабы остудить желание Николая Николаевича и генералов, сочувственно относившихся к идее захвата столицы Турции, сказал: «Константинополь – это новая война». И все-таки соблазн был неимоверно велик.

Скобелев был просто вне себя от медлительности в решении этого вопроса. «Смею думать, – писал Скобелев великому князю, – что в настоящую минуту между нами и Константинополем нет серьезных преград... Это сознают наши враги... Заключаю: при большей энергии со стороны нашего посла господствующее влияние должно по силе вещей принадлежать России, и весьма прискорбно, что столь могучий фактор, как присутствие в Адрианополе действующей армии и возможность... и теперь еще занять с бою столицу Турции, ...слишком мало принимается в расчет нашей дипломатией».

Но здесь в дело вмешались именно дипломаты. Враждебно настроенные по отношению к России, великие державы Англия и Австро-Венгрия пытались оказать давление на Россию и поддержать Турцию. Англия подталкивала Австро-Венгрию к проведению мобилизации. Опасаясь захвата Стамбула, английское правительство послало к Дарданеллам флот, которому после непродолжительных колебаний султана разрешено было войти в Мраморное море. Одновременно основные силы английского флота стали концентрироваться у острова Мальта.

Такая позиция Англии не сулила России ничего хорошего. Из морских далей подул ветер новой войны, войны в европейском масштабе, для ведения которой не было ни средств, ни сил. Русско-турецкая война истощила как материальные, так и моральные возможности государства.

Небольшому, ничем не примечательному городку Сан-Стефано суждено было стать местом подписания договора. Доселе спокойная жизнь города была нарушена появлением в нем большого количества высокопоставленных чинов, как военных, так и цивильных. Следом за ними потянулись актеры и певички с многоязыким репертуаром: в короткий срок Сан-Стефано превратился в маленький Париж.

Раздавались и такие куплеты с намеком на Скобелева:

В ответ Скобелев сочинил шутливое четверостишие:

Но шумное веселье с трудом скрывало озабоченность. Отдых, которого все так долго ждали, был нервным, напряженным.

Человек до мозга костей военный, Скобелев, как и многие другие, с кем он прошел всю войну, не чувствовал морального удовлетворения от победы. Он прекрасно понимал, что остановка русских войск у стен Стамбула, затянувшаяся дипломатическая игра не предвещают ничего хорошего России, а тем более Болгарии.

Против России складывался фронт враждебных государств, которые были недовольны условиями Сан-Стефанского мирного договора и добивались их пересмотра. Обескровленная только что закончившейся войной, Россия не могла вступить в новую войну с более серьезными противниками, чем Турция, и поэтому царь был вынужден согласиться с мнением Д. А. Милютина и Н. Н. Обручева о необходимости скорейшего заключения мира.

Наконец, 19 февраля 1878 года графом Н. П. Игнатьевым, русским послом в Стамбуле, был подписан прелиминарный договор. Согласно прелиминарию Сербия, Черногория и Румыния признавались независимыми государствами. Босния и Герцеговина получали автономию. Болгария также становилась автономным княжеством, в состав которого входила Македония. По договору она обязывалась платить дань Турции. Россия получала триста десять миллионов рублей контрибуции. Тысяча сто миллионов рублей заменялись уступкой Турцией Тульчинского санджака, который Россия передавала Румынии, получая от нее взамен южную часть Бессарабии. На Кавказе к России присоединялись крепости Ардаган, Каре, Батум и Баязет. Скобелев ждал от Сан-Стефанского договора большего, но он понимал, что сделан принципиально важный шаг.