Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Генерал говорит спокойно, мягко и осторожно обходя вопросы, на которые он бы не хотел отвечать прямо, хотя и в этом также проявляются его профессионализм и навык долголетней оперативной работы. Наш разговор уже несколько часов крутится вокруг специальной подготовки, и генерал упорно не хочет напрямую распространяться на эту тему и демонстрировать свои истинные возможности. Но работа в рамках совместной программы по разработке системы безопасности вынуждает его частично раскрыть карты. И вот на следующий день мы садимся в машину и отправляемся на один из специальных полигонов.

Ряды колючей проволоки и специального сетчатого ограждения указывают на то, что мы находимся у цели. На воротах никого нет, они открыты, и указатель направляет нас в сторону офиса, находящегося в глубине территории. Мы медленно продвигаемся через лабиринт бочек, которые образуют серпантин на дороге. При всем желании невозможно ехать быстрее тридцати – сорока километров в час. Проехав чуть больше километра, мы выезжаем на площадку учебной базы и начинаем спуск в искусственный каньон с множеством слепых коридоров, ограниченных скалами. В этих замкнутых блоках и проводится огневая подготовка. Из каждого блока слышится своя оружейная музыка – вот справа запели «узи», слева слышится хоровая перекличка пистолетов различных моделей. Немного дальше весомо и убедительно выводят свою партию скорострельные винтовки «галил», М-16 и наш родной АК.

Машина выезжает к маленькому вагончику, в котором расположен один из технических офисов нижнего полигона. Рядом расположились навесы со скамьями и столами для учебных занятий. Несколько в стороне раскинут шатер, в котором расположен учебный класс со всем необходимым оборудованием, за ним виднеются стометровый полигон для стрельбы из тяжелого вооружения и автодром для стрельбы из движущегося автотранспорта. Еще дальше и чуть правее находятся блоки для тактических занятий с лабиринтами и механическими мишенями, охотно поднимающимися под выстрелы курсантов, которые с помощью новых выстрелов укладывают мишени обратно. Есть и специальные компьютерные установки, но специалисты почти во всем мире предпочитают в таких лабиринтах использовать механические системы, которые дешевле и, что очень важно, надежнее при длительной работе.

Нас встречает руководитель учебного центра – высокий, жилисто-мускулистый человек в возрасте примерно пятидесяти лет. В прошлом он сам был кадровым сотрудником известных служб, но теперь готовит молодых специалистов по заказам государства и по запросам состоятельных частных компаний. В распоряжении директора центра имеется более тридцати инструкторов, которые специализируются в теории физической охраны и системах применяемого вооружения, тактике ближнего боя, который в Израиле называется крав-мага , специальной огневой и тактической подготовке, навыках вождения автомобиля в экстремальной ситуации и оказании первой помощи в экстремальных условиях, системе выживания в современных городских условиях и многих других специальных и очень специальных дисциплинах.

Работа на полигоне кипит, как вода в огромном чане. На разных участках достаточно большой территории занимаются охранники израильских школ, сотрудники служб безопасности и несколько групп частных охранников – телохранителей крупных бизнесменов из различных стран мира.

Директор тренингового центра уже получил информацию о нашем приезде. Если нас сюда пригласили, значит, это необходимо. В противном случае ни при каких обстоятельствах попасть на тренинговую базу нельзя – здесь действует закон тотальной закрытости информации.

Мы присаживаемся за стол в маленькой комнатке технического офиса, где меньше слышны выстрелы и можно спокойно поговорить. Несколько вопросов сразу определяют общее направление разговора. Директор говорит о системе подготовки кратко, общими штрихами, изредка поглядывая на меня и определяя мою реакцию. Я знаю, что в этом рассказе обязательно будет несколько подвохов, которые позволят моему сдержанно-гостеприимному хозяину, сославшись на занятость, свернуть как разговор, так и последующую работу.

Раскрытые подвохи все расставляют по своим местам, но мой собеседник даже не меняется в лице после выявления неточностей в его рассказе – это в порядке вещей. Оба собеседника понимают, что без таких проверок на вшивость не может быть разговора равных сторон, а будет красивый рассказ о чем-то напоминающем предмет разговора, но не о самом предмете. Я тоже не возмущаюсь, зная, что все, и мы сами в том числе, так же проверяют любого вновь пришедшего коллегу на профессионализм. И если человек проглатывает два-три плохо сваренных блюда, разговаривать с ним не о чем. Совместной работы на профессиональном поприще быть не может. Возможно, перед тобой хороший парень, но это не профессия, а профессиональная безграмотность и бескультурье – это диагноз, который лечится очень долго, если вообще лечится.

Знакомство с методическими приемами продолжается практически самостоятельно. Наш хозяин позволяет присутствовать при процессе подготовки, но ничего специально не показывает – это не принято. Если ты профессионал, ты увидишь то, что тебя заинтересует, а уже в соответствии с поставленным тобой вопросом тебе будет дан адекватный ответ, а может быть, такового вообще не последует.

Принцип элементарен и надежен: «Тебе нужно – смотри». Вообще надо заметить, что сам факт приглашения и возможности наблюдать за подготовкой чужих групп уже является, с точки зрения хозяев, неслыханной щедростью, поскольку все курсы здесь проводятся в закрытом режиме. Но я знаю, что у них тоже есть свой интерес к нашей системе подготовки, и по самой поставке вопросов, по формулировке проблем можно определить наши профессиональные позиции и отличия от израильской системы подготовки. Меня ни о чем напрямую не спрашивают, но иногда моих собеседников прорывает, и у них возникает несколько вопросов по касательной , которые как бы и не обращены напрямую ко мне, но высказаны в мой адрес. Мне становится ясно, что пресловутая израильская ортодоксальность и слепая приверженность только своим моделям работы является частью большой и разветвленной системы тотального сбора информации по всем методикам, которые могут быть использованы в рамках последующих программ. Но после тщательной экспертизы, проверки и перепроверки, доработки и модернизации таким методикам присваиваются свои национальные имена. И с этой поры данные элементы навсегда становятся ортодоксально израильскими и преподаются только как часть своей – и только своей – системы.