Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Машина плутает по временным дорожкам в районе новостроек в том месте, где некогда стояла Берлинская стена. Огромная стройка вот уже два десятилетия не дает берлинцам возможности предугадать, где завтра проляжет новая временная трасса между сплошными строительными площадками в центре теперь уже единого города.

Время ведет нас своими тропами, направляя, а порой корректируя или исправляя то, что было намечено настырным человеческим разумом. Общества, как и приборы дешевого автомобиля низкого класса, живут своей жизнью, лишь периодически совпадая в показаниях с тем, что есть на самом деле.

Но рано или поздно Ее Величество Реальность все расставляет по своим местам. Правда, не навсегда, а лишь на время, чтобы потом опять исправить или хотя бы частично откорректировать то, что натворили люди.

Старый Свет подошел к границе третьего тысячелетия по христианскому летоисчислению с тяжелым грузом предрассудков, укоренившихся предвзятостей, косности, идеологической и религиозной непримиримости и местечковой отчужденности. Идеи гуманизма проникают в сознание только тогда, когда людей охватывает страх от осознания количества пролитой крови и миллионов загубленных жизней.

Будда, Яхве, Христос, Аллах продолжают проверять на прочность сознание и души своих приверженцев. А те, в свою очередь, никак не могут остановиться в нескончаемой череде новых реформаций и контрреформаций, возврата к истокам в поисках модернизированных трактовок древних постулатов.

Рядом со мной уверенно крутит баранку «ауди» мой коллега, бывший вояка с ныне неуставной прической, на заднем сиденье разместился другой интеллигентный весельчак. Когда-то оба они были сотрудниками некогда всесильной Штази. После объединения Германии оба почти три года были не у дел, пребывая в постоянной готовности оказаться под судом и следствием за то, что они честно выполняли приказы своей уже несуществующей Родины – ГДР.

Потом их удалось пристроить, и они оказались в недрах тогдашнего олигархического монополиста в области безопасности уже единой Германии. Так им удалось выползти из черного списка беруфсферботен, то есть введенного в ФРГ запрета на профессию для лиц с политически подмоченной репутацией. Полгода постепенно растопили первичное недоверие спецов из стана бывшего противника, и профессионализм последователей мудрого, интеллигентного и прозорливого Маркуса Вольфа получил заслуженное признание.

А затем наступило то, что часто бывает с самоуверенными и переставшими отслеживать конъюнктуру монополиями. Конкуренты накопали на «стальной концерн безопасности» такой компромат за последние пятнадцать лет его деятельности, что он рухнул за сутки (!), словно карточный домик от легкого прикосновения ребенка. Мои коллеги опять остались один на один со своими социальными проблемами. Жене одного из моих друзей, долгое время трудившейся в своей собственной стране сексотом – секретным сотрудником (не путать с общепринятым в невежественной среде самоуверенных обывателей определением стукач ), на этот раз удалось первой прорвать завесу социальной неустроенности. Она получила престижное и хорошо оплачиваемое место в известной и стабильной фирме, возможно, без особых карьерных перспектив, но с возможностью надежного тылового обеспечения семейной жизни.

Потом было… Да мало ли что было потом… Но как-то в один из сверхнасыщенных событиями августовских уик-эндов мы воевали с документами в комнате переговоров в большом помпезном здании с окнами на Уинтер-ден-Линден. Это был незабываемый во многих отношениях год, многое изменивший в судьбах людей в нашей стране и во многих других странах, год, с бездумной жестокостью прошедшийся катком по судьбам одних европейцев и давший новый импульс карьере других.

Знали бы мои коллеги и гости, кто обслуживал нашу работу в выходные дни в гудевшем от оглушающей пустоты, безысходности и обиды здании российской дипмиссии, кто заботливо кормил и поил бывших капитанов, майоров и полковников Штази. Если бы они в тот момент узнали об этом, то непременно бы вытянулись по стойке «смирно» и застегнули бы все пуговицы своего штатского обмундирования . Единственным действительно штатским человеком, помогавшим в организации деловых встреч, была моя супруга. Как давно и как недавно это было. Вскоре наши коллеги вновь встали на ноги, и сейчас приятно смотреть на них, чувствовать, что они ощущают свою самостоятельность и свой профессионализм и с полной ответственностью могут считать себя селфмэйд , ну, может быть, с маленькой толикой нашего участия.

Прошло уже немало лет с той поры, но как много бывших коллег, моих друзей, попавших на работу в структуры объединенной Германии, прижизненно ощущают себя людьми совсем иного сорта. Преподавая на оперативно-тактических факультетах Академии спецполиции бывшего Западного Берлина, Баварии, Баден-Вюртемберга и еще десятка других федеральных центров, я часто встречаю таких людей. Их выдает затравленный взгляд с плохо скрываемыми чувствами непонятной вины и боязни допустить какую-то неведомую ошибку. Они очень боятся остаться с представителями России один на один, практически никогда ни о чем не спрашивают, и почти всегда им достается судьба «живой макивары» при отработке элементов тактического взаимодействия или методов силового захвата. И почти у всех в конце занятий под бюргерские насмешки «более германских» западных немцев на лице всплывает одинаково извиняющаяся улыбка. Я хорошо это знаю и не испытываю к ним какой-то жалости при работе. Те, кто был более приспособлен к жизни и менее холуизирован, давно уже работают сами на себя или там, где их самолюбие не третируется столь беспощадно и явно…

Мне приятно видеть моих немецких друзей и коллег в творческом, рабочем состоянии и постоянной готовности расширять границы своей профессиональной деятельности, укрепляя позиции возглавляемых ими фирм.

Дочь моего друга, несмотря на настойчивые увещевания родителей, не смогла сойти с их профессиональной стези и умудрилась поступить даже не в Школу полиции, а в Академию федеративного министерства, начав карьеру федерального служащего. Теперь она занимает практически максимальный должностной уровень для женщин в Федеральной службе сегодняшней Германии, закончив еще одну академию и командный факультет. Может быть, это поколение, впитавшее в себя части двух некогда разобщенных систем, через четверть или через полвека добьется чего-то нового и более совершенного в тех реформах, которые не прекращаются вот уже много веков? Все может быть на этом свете…