Эдсон Арантес ду Насименто - Моя жизнь и прекрасная игра

Из Японии на пути в Африку мы остановились в Бомбее. Следующим пунктом нашего маршрута был Маврикий, остров в Индийском океане. И там дети, как и во всех других странах, отличались энтузиазмом и задором. В Кении, кроме нашей работы с детьми, нам была предоставлена возможность посетить заповедник и увидеть диких зверей, живущих на воле, но пользующихся защитой человека, на что стоило бы обратить внимание многим людям в других частях Африки.

Интересным было пребывание в Уганде, где мы также осмотрели один из национальных заповедников. Мы отправились туда на самолете. Президент страны предоставил в наше распоряжение свой личный самолет. Я думал, это будет, по крайней мере, «Лиэрджет». Но нас усадили в «ДС-3», который, мне казалось, давно уже снят с эксплуатации. По-видимому, этот самолет использовался когда-то в армии для тренировочных прыжков с парашютом: с обеих сторон салона были оборудованы ряды ковшеобразных сидений. Признаться, в этом «лайнере» я бы уютнее чувствовал себя с парашютом за спиной.

Оглушенный шумом и вибрацией при взлете (такое состояние я испытывал в последний раз на закате эры поршневых самолетов), я старался внушить себе, что «ДС-3» самый надежный и совершенный самолет в мире. Но, видимо, трудно было убедить себя в этом, если инстинкт подсказывал, что самолет вот-вот развалится на куски. Надвигавшаяся катастрофа стала еще реальней, когда пилот перед самой посадкой вдруг резко бросил машину вниз и, покачивая крыльями, на бреющем полете пронесся над аэродромом. У меня мелькнула мысль, что он рехнулся или что-то в этом духе, но, посмотрев вниз, я понял, что летчик просто хотел отогнать от взлетно-посадочной полосы стада слонов, зебр и антилоп. В страхе я закрыл глаза и стал нашептывать молитву. Но прежде чем я успел дочитать ее до конца, самолет приземлился и подрулил к изрытой ухабами стоянке, которая была тут же на полосе. Мне невольно вспомнилась улица Рубенс Арруда — мое первое в жизни футбольное поле.

Из Уганды мы отправились с нашими футбольными лекциями в Нигерию, чтобы оттуда вернуться в Соединенные Штаты. В Нигерии, однако, нас ожидали неприятности.

Закончив намеченные мероприятия в Лагосе, мы наутро собирались вылететь в США. Вдруг в гостинице стало известно, что в стране предпринята попытка государственного переворота и что президент убит. Мы с тревогой посмотрели друг на друга, пытаясь предугадать, чем эти события обернутся для нас. Вскоре сообщили, что попытка переворота не удалась, но заговорщики все еще на свободе, поэтому международный аэропорт закрыт на неопределенное время.

В столице с шести часов вечера до шести утра был введен комендантский час, и все иностранцы должны были оставаться в своих гостиницах. Мы не выходили на улицу, посменно обедали в ресторане и слушали радио, пытаясь разобраться в происходивших событиях.

Затем поступило сообщение о создании федерального правительства, которое объявило о неделе траура по погибшему президенту. Аэропорт оставался закрытым, продолжал действовать комендантский час. Сообщалось, что около американского посольства и резиденции верховного комиссара Великобритании проходят демонстрации, поэтому всем иностранцам вновь было предложено не выходить из гостиниц.

Одновременно с нами в Лагосе застряла команда теннисистов, в составе которой были такие звезды, как Артур Эш, Стэн Смит, Боб Лутц и Том Оккер. Они тоже жили в гостинице, но как только начались волнения, перебрались в здание американского посольства. Мы договорились с теннисистами: кто первым получит разрешение на выезд из страны, заберет с собой остальных. Несколько дней спустя нам сообщили, что теннисистам разрешено покинуть Нигерию и они вылетают на родину. Но нас просили воздержаться от каких-либо самостоятельных действий и дожидаться сигнала от связного — доктора Сораки. Однако уважаемый доктор так ни разу и не появился в гостинице. Мы безвылазно торчали в отеле, дожидаясь сигнала, в то время как самолет с теннисистами был уже в воздухе.

На шестой день в городе все успокоилось, и мы получили разрешение вылететь. Краткая торжественная встреча в Гане, достаточно долгое объяснение, почему мы не можем принять приглашение участвовать в субботнем матче, и вот мы уже летим в Цюрих, откуда вылетели в Нью-Йорк. Путешествие слишком затянулось, и мы были счастливы оказаться наконец дома.

Мы прибыли в самый раз, и вот почему. Неизвестно откуда поползли слухи, что мы арестованы, сидим в гостинице и наша жизнь в опасности. Тогда встревоженная Розмари подняла на ноги международную общественность. Говорят, что она звонила в клуб «Космос», в штаб-квартиру компании «Пепси-Кола», в госдепартамент США, в бразильское посольство, чтобы хоть что-нибудь узнать о нашей судьбе, что предложила им забыть обо всем и заняться только моим спасением.

Со своей стороны, должен сказать, что для меня самым огорчительным за всю неделю моего вынужденного пребывания в Нигерии было иное обстоятельство — я проиграл в карты Стиву Ричардсу большую сумму денег.

Сезон 1976 года начался для «Космоса» со значительных изменений в составе, вызванных главным образом появлением в команде нового тренера. Дело в том, что Гордон Брэдли стал вице-президентом отдела спортивных кадров и новых проектов клуба, а на его место «Космос» пригласил Кена Ферфи.

У Ферфи был солидный послужной список. Он провел более 700 матчей за клубы Эвертона, Дарлингтона и Уотфорда в своей родной Англии, прежде чем стал вначале играющим тренером, а потом в течение четырнадцати лет старшим тренером многих известных клубов, в том числе «Шеффмлд ЮнаИгед». Он помог «Космосу», пригласив таких талантливых игроков, как защитник Кит Эдди, полузащитник Тони Гарбет, нападающий Тони Филд — все из «Шеффилд Юнайтед» и все отличные игроки. Позже к ним присоединился нападающий Брайан Тиньен и прекрасный крайний защитник Чарли Эйткен. В общем, богатый опыт Ферфи и талантливые исполнители, из которых многие были приглашены по его личной просьбе, позволяли надеяться на исключительно успешное выступление «Космоса» в новом сезоне.

Но одних заслуг Ферфи оказалось недостаточно. На мой взгляд, ему не удалось правильно сориентировать игроков. К тому же, если Гордон Брэдли по отношению к игрокам был слишком мягок, то Ферфи, наоборот, отличался излишней жесткостью. Было в его характере и упрямство. Он не признавал ничьих взглядов, кроме своих собственных, на тактику игры, тренировку и другие компоненты футбола. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что Ферфи считает необходимым покончить с переоценкой способностей бразильских и вообще южноамериканских футболистов. Поэтому он никак не воспринимал в команде таких игроков, как Миффлин, Сиега или Пеле. Если бы взгляды Ферфи обеспечили «Космосу» успех, я бы первым признал его правоту. К сожалению, этого не случилось.