Фред Уинтерботэм - Операция «Ультра»

Я узнал в Индии, что генерал Слим и вице-маршал авиации Алек Коритон вполне удовлетворены получаемой информацией и соблюдают все правила секретности. Информация «Ультра», поступающая от японцев, была примерно такой же, как получаемая от немецкой армии в Европе: директивы и распоряжения, приказы о перебросках войск, донесения о численности и расположении японских соединений. Это не только позволяло выявить выгодные объекты для авиации, но и давало генералу Слиму полную картину дислокации и боевого порядка японских войск. Некоторые из самых интересных радиограмм касались нехватки продовольствия и снаряжения. Были также радиограммы стратегического характера, которые давали широкую общую картину японских операций во всей Юго-Восточной Азии.

Генерал Слим сказал мне, что разведывательные данные «Ультра» о японских войсках были бесценными в течение всей кампании, но настоящим триумфом были сведения, связанные с последним наступлением японцев на Импхал и Кохиму. Из данных «Ультра» стало совершенно ясно, что у японцев сложилось отчаянное положение со снабжением и что цель планируемого наступления — захватить продовольственные склады 14-й армии, чтобы держать японскую армию «при деле».

Через «Ультра» мы также узнали, что японские военно-воздушные силы в этом районе сократились до такой степени, что стали практически бесполезными. Эти два фактора определили план союзников, который заключался в том, чтобы заставить японцев истощить свои силы в наступлении и создать круговую оборону баз 14-й армии в Импхале и Кохиме, а командующему восточным авиационным командованием генералу Стрейтмейеру позволить снабжать 14-ю армию по воздуху людьми и материалами, не опасаясь японских истребителей.

Эта стратегия оправдала себя: японцы лишились продовольствия и снаряжения, которое они рассчитывали захватить. Из радиограмм «Ультра» нам стало известно бедственное положение японских войск со снабжением, а способность командования в Юго-Восточной Азии перебросить по воздуху целую дивизию без помех со стороны противника сыграла решающую роль в боях за Импхал. На этот раз японцы отступили навсегда.

В Кэнди Джон Страйп получал тексты радиограмм японских сухопутных и военно-воздушных сил из Блечли и Брисбена, но не имел военно-морской информации, которая содержала ценные разведывательные данные о японских транспортных конвоях, действовавших в районе Голландской Вест-Индии. Эти данные представляли исключительный интерес для командования в Юго-Восточной Азии и для Слима. Японские радиограммы, касающиеся этих конвоев, приходили в Лондон и английский морской штаб в Коломбо из Вашингтона. Сотрудник американской спецслужбы Инзер Уайэт со своей стороны получал тексты радиограмм японских сухопутных и военно-воздушных сил прямо из Вашингтона, которые своевременно передавал Стилуэллу и Ченнолту, но ему не давали военно-морских радиограмм «Ультра», а это означало, что американские бомбардировочные силы в Куньмине не имели сведений о японских конвоях. В этом порядке для меня ничего нового не было. Мне удалось договориться с Лондоном, чтобы материалы «Ультра», касающиеся конвоев и передвижения транспортов снабжения, пересылались CПC в Кэнди, где Джон мог бы передавать их Инзеру, а тот в свою очередь отправлял бы их Ченнолту в Китай. Это был окольный путь, но он действовал успешно, и я считаю, что самолеты Ченнолта добились значительных успехов в борьбе против прибрежных конвоев, что серьезно повлияло на снабжение японцев во время бирманской кампании.

Я мало касался важной немецкой морской «Ультра», которая почти полностью входила в компетенцию адмиралтейства в Лондоне. В Брисбене мне впервые рассказали о той роли, которую сыграла эта информация в войне на Тихом океане. Теперь нельзя считать полной историю боевых действий на море во время второй мировой войны без упоминания об информации, которой пользовались командующие военно-морскими силами союзников. Именно эта информация была исходной точкой сражений в воздухе и на море на Тихоокеанском театре войны.

Адмиралу Нимицу пришлось в первые три месяца после его назначения провести две решающие операции. Первую он провел после того, как из перехваченных радиограмм стал известен японский план захвата Порт-Морсби в Новой Гвинее, в результате чего японцы рассчитывали овладеть базой для дальнейшего наступления на Австралию. Японский план предусматривал обход Новой Гвинеи путем продвижения далеко на восток — к Коралловому морю, а затем к Порт-Морсби. Этот план был добыт 17 апреля 1942 года и передан адмиралу Нимицу, получившему приказ двинуть свои корабли для противодействия угрозе и в начале мая провести сражение в Коралловом море. Это сражение не принесло решающей победы, но продвижение японцев к югу было остановлено и угроза Порт-Морсби устранена. Сражение показало американцам, какую форму примут будущие бои на Тихом океане: они будут вестись не между кораблями, а самолетами с авианосцев.

Позднее, в мае, перехваченные радиограммы показали, что большой японский флот двинется для захвата острова Мидуэй, который считался стражем Гавайских островов. В одной из радиограмм ставилась задача «втянуть в бой главные силы американского флота и уничтожить их по частям». Кроме того, мы узнали, что будет совершено нападение на Алеутские острова с целью отвлечь американцев на север и открыть путь на Мидуэй. В состав японского флота входило мощное авианосное ударное соединение под командой адмирала Тинти Нагумо. Адмирал Нимиц знал, что ему предстоит вступить в бой со значительно превосходящими силами противника.

Японский флот двинулся к Мидуэю 27 мая, ровно через три недели после того, как Нимиц получил сведения о намерениях японцев. В результате американскому адмиралу удалось избежать западни, не допустив оттягивания своих кораблей на север. Сражению за Мидуэй предстояло стать поворотным пунктом в войне на Тихом океане. Оно велось почти полностью самолетами; фактически победу Нимицу принесли пикирующие бомбардировщики, уничтожившие все авианосцы Нагумо и тем самым лишившие японский флот наступательной мощи.

Но именно эта важнейшая радиограмма вызвала нарушение секретности в войне на Тихом океане, которое чуть не погубило все дело. Некий журналист каким-то образом пронюхал эту историю и опубликовал сообщение о том, что японская шифрованная радиограмма была разгадана. Черчилль мгновенно реагировал на этот суровый урок, и меры сохранения тайны о раскрытии нами этого важнейшего шифра, который был одним из вариантов «Энигмы», применявшихся японскими военно-морскими силами, стали еще строже, чтобы не допустить повторения таких случаев.