Валерий Киселев - Нижегородцы на чеченской войне

Судьба остальных солдат этого блокпоста остается неизвестной. Скорей всего, они в плену. В комитет солдатских матерей недавно приезжала мама одного из солдат, она побывала в Чечне, где искала своего без вести пропавшего сына. Рассказала, что там в каждом селе по несколько десятков русских рабов.

- Когда мы были в Ростове-на-Дону, в лаборатории, где ведется опознание погибших русских солдат, - рассказала Г. Лебедева, - нам дали список их останков с приметами. У нескольких человек нашли жетоны, по ряду признаков мы определили, что они из 166-й бригады. В штабе во время этой встречи так и не удалось найти списка солдат с номерами этих жетонов. Вспомнили, что отдали их перед поездкой в Чечню какому-то прикомандированному старшине, а где он сейчас - никто не знает. В бригаде вообще нет никаких документов, которые могли бы раскрыть судьбу 15-го блокпоста. Этим делом будто бы занималась военная прокуратура Северокавказского округа, но результатов расследования в бригаде не знают.

- А вообще в бригаде делают ли что-нибудь, чтобы вернуть своих солдат из плена?

- У меня осталось ощущение, что командование хочет только поскорее забыть все, что связано с чеченской войной. Живут совершенно без денег, все заботы у командования - как выжить живым после этой войны. А поиски пропавших без вести - лишняя головная боль.

... Можно еще как-то понять, почему после Великой Отечественной было столько пропавших без вести: огромные масштабы войны, окружения, отступления, всеобщая неразбериха, но в наше-то время... После той войны поисками без вести пропавших солдат занимались в основном пионеры-следопыты, после этой - одни матери.

29. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ РЯДОВОГО КОКУРИНА

С хорошими вестями в комитет солдатских матерей Нижегородской области, как правило, не приходят. Вот и сейчас на приеме у зам. председателя комитета Н. Жуковой мужчина, отец солдата Вадима Кокурина. С бедой. История, может быть, и не типичная для российских Вооруженных Сил, но и не настолько редкая, чтобы об этом не было смысла говорить.

Иван Иванович Кокурин о своем сыне Вадиме вынужден рассказывать уже только в прошедшем времени... - После окончания школы сын поступил заочно на радиотехнический факультет МГУ. В школе учился хорошо, сам научился читать в пять лет. А в армию пошел, в общем-то, по моей инициативе. Сказал мне: "Надо, значит надо". У него было слабое зрение, носил очки, да еще плоскостопие. Военком обещал, что служить сын будет в Мулино, у себя в области. Но представитель военкомата на областном сборном пункте не проследил за дальнейшей военной судьбой В. Кокурина и, призванный 27 декабря 1995 года, он уже через несколько дней оказался во Владикавказской мотострелковой дивизии. Откуда прямая дорога в Чечню.

- От него нам было всего одно письмо, - рассказал отец, - И письмо другу.

Родителей обычно солдаты письмами стараются только успокаивать, а вот другу Вадим Кокурин описал свои первые армейские впечатления так: "...Обещают нас закинуть в Чечню, но только через полгода. Знаешь, здесь даже не считаются с тем, хочешь ты служить там или нет, хотя в анкете есть такой вопрос. Погода стоит помягче, чем у нас, снег, например, выпал, только сегодня (7 января - В.К.), но большой, замучились разгребать. Мороз-то здесь небольшой, но ходим-то мы в афганках одних, так что зубы стучат о-го-го как. А шинели пока не разрешают надевать. Все офицеры ходят пьяные почти всегда и, конечно, нас молотят - ходим все в синяках, но это все фигня, конечно. Самый прикол - одеваться за 45 сек. и отбиваться за время, пока спичка горит..."

Второго письма от сына дома так и не дождались, а когда не пришло поздравление и маме с днем рожденья, встревожились не на шутку. Вадим был обязательным человеком и маму поздравил бы в любом случае. Если бы был жив...

- Так у меня сердце что-то щемило все эти дни... - вспоминает отец Вадима.

Во Владикавказ 1 февраля на имя командира части полетела телеграмма, подписанная военкомом, с просьбой "сообщить местонахождение Кокурина Вадима Ивановича для ответа родителям". Командир части не ответил и на повторную телеграмму такого же содержания, через 3 недели после первой.

А потом, как гром с ясного неба, извещение со штампом воинской части, датированное 8 марта 1996 года: "Кокурин Вадим Иванович, 1977 года рождения, покончил жизнь самоубийством, находясь после излечения в реабилитационном центре Владикавказского гарнизона.

Родители Вадима в самоубийство сына не поверили.

Факт самоубийства военнослужащего в любом случае не мог остаться без следствия. Однако на запросы о результатах следствия родителям не ответили ни из Владикавказской военной прокуратуры, ни из окружной, ни из Главной военной прокуратуры. Не ответили даже из Генеральной прокуратуры России, куда был послан запрос после того, как истекли все сроки ожидания ответов из других инстанций. Глухая стена молчания...

Отец взялся за разгадку гибели сына сам.

- Прежде всего, нас насторожило, - рассказал Иван Иванович Кокурин, что погиб сын 3-го марта и будто бы неделю в части не знали, где он был все это время. Тело нашли вне территории части, где-то в сараях. Когда гроб с сыном привезли домой, мы потребовали вскрытия. Из военной прокуратуры, уже местной был звонок в военкомат, запретили. Хотя, как потом я узнал, запретить вскрывать гроб могла только санэпидемстанция. У нее же оснований для этого не было. Так и осталось непонятным, как и где сын служил в январе и феврале, почему попал в госпиталь, принял ли он присягу, почему столько времени не мог написать домой... Да и был ли он жив все это время?

Неделю гроб стоял в морге. Родители ждали разрешения вскрыть его. Грех держать тело не похороненным столько времени, но после погребения узнать причину смерти было бы почти невозможно. Когда цинковый гроб, наконец, вскрыли, то родители увидели своего мертвого Вадима без глаза, на лбу была ссадина. Акта вскрытия трупа родителям не показали. Они добились повторного вскрытия, уже дома, но и этого акта родителям эксперт показать побоялся.

Если бы солдат действительно покончил жизнь самоубийством, то, наверное, военная прокуратура не стала бы делать из этого военной тайны.

- Труп сына был высохший - до некуда... - горько вспоминает отец Вадима Кокурина.

Через несколько дней из Владикавказа в Выксу пришел еще один гроб с телом земляка Вадима Кокурина. В извещении о смерти было написано, что он погиб от удара током в ... госпитале. Тело погибшего было обожжено. Родители и этого погибшего солдата не поверили в обстоятельства смерти своего сына. После этого случая несколько матерей, сыновья которых призывались вместе с погибшими, поехали во Владикавказ и забрали своих детей из армии.