Валерий Киселев - Заплачено кровью

Одновременно с батальоном внезапному нападению гитлеровцев подвергся и 497-й гаубичный артиллерийский полк майора Ильи Малыха, который вышел на Сож, но так и не переправился на тот берег.

Командир штабной роты и комсорг полка лейтенант Василий Свиридов купался, когда совсем близко услышал густые автоматные очереди. Он выскочил из воды - к реке уже бежали десятки бойцов, многие полуголые и без винтовок, а за ними, мелькая между деревьями, немецкие автоматчики.

"Где же были дозоры? - спрашивал сам себя Свиридов. - Неужели вырезали?" Орудия, поставленные метрах в ста от реки с расчетом обстрела сектора Пропойска, были бессильны против атаковавших их в упор автоматчиков, поэтому застигнутые врасплох расчеты спешили спастись за рекой.

Свиридов схватил ручной пулемет - "Заело!", с размаху в сердцах ударил его стволом об сосну и снова прыгнул в воду. Река вскипала от пуль и Свиридов, бросившийся в воду чуть позднее, чем первые группы бегущих, и ниже по течению, с ужасом увидел бурые пятна крови на поверхности: вдоль всей реки на десятки метров видна была масса людей, стремившихся на тот берег.

Василий Свиридов почувствовал, как кто-то ухватил его за шею, в страхе оттолкнул, но, увидев, что человек пошел ко дну, нырнул, схватил его за волосы и вытащил на поверхность, стараясь удержать на плаву.

Группа автоматчиков, выскочив к берегу, стреляла с колен по плывущей массе людей, то и дело меняя магазины. По ним стреляли с противоположного берега из винтовок, те, кто успел переплыть и не потерял винтовку, но редкие винтовочные выстрелы заглушались густыми автоматными очередями.

Все было кончено меньше, чем за полчаса. Еще кое-где стучали короткие автоматные очереди - добивали раненых, но всем чудом уцелевшим, было ясно, что произошла непоправимая, чудовищная беда.

Лейтенант Свиридов, потрясенный случившимся и картиной гибели сотен людей, лежал в кустах, кусая губы от злости и обиды.

Майор Малых, уехавший с полковником Гришиным на совещание, на берег Сожа вернулся через три часа.

Картина разгрома полка была страшной. Вся материальная часть за исключением одного орудия, которое каким-то чудом сумели перетащить, попала в руки немцев. Малых смотрел на немногих оставшихся в живых, пока пришли только человек тридцать, и не верил своим глазам.

Из командиров в живых остались всего трое: лейтенант Свиридов, начальники штабов дивизионов Житковский и Мяздриков. Капитан Найда, тяжело раненный в грудь, лежал на плащ-палатке и тихо стонал в забытьи.6

- Кто-нибудь из вас видел Иванова? - спросил майор Малых.

- Когда все это началось, все побежали к реке, он был впереди, у орудий, - начал говорить старший лейтенант Житковский. - Пытались организовать сопротивление, но... Неожиданно все получилось, впереди же были дозоры... По-видимому, их сразу вырезали. Больше комиссара я не видел.

- Товарищ майор, - обратился к Малых сержант Привезенцев, писарь штаба полка, - когда все немного стихло, я с группой залег у реки. Еще не переплывали, ко мне от орудия приползли два бойца, попросили лопаты, похоронить товарища комиссара. А вот куда они делись потом - не знаю, и здесь их не вижу...

- Убит? Так почему не вынесли тело? Зачем было сразу хоронить? перебил Малых. - Что они, не могли его вынести, пришли за лопатами - ерунда какая-то...

- Кто-то говорил, не помню, что видели его в рукопашной схватке у орудий, - добавил Житковский.

- Как же это все могло случиться? - сам себя спросил майор Малых. - Где была разведка, лейтенант Смяткин?

Смяткин, Аленин и Костриков, лучшие разведчики полка, стояли здесь же, понурив головы, и молчали.

- Мы ночью работали, - сказал, наконец, Смяткин, - а ночью никаких признаков немцев на шоссе не было.

- Неужели все здесь? - спросил Малых, оглядываясь на сидевших вокруг него людей.

- Наверное, на этой стороне по кустам еще сидит немало, - предположил Житковский. - Не может быть, чтобы все погибли, через реку многие все-таки переплыли.

"Многие..." - с горечью подумал майор Малых. То, что погибли или попали в плен сотни людей, ему было ясно. Люди, с которыми он формировал полк, которых учил. И сколько было потрачено сил, чтобы полк стал не хуже других... А был он, пожалуй, не хуже, а лучше многих полков в округе, не случайно же ему была оказана честь стать учебной базой Артиллерийской академии. Малых гордился, что из орудий полка стрелял сын самого товарища Сталина. "Одним махом, и - нет полка. Не сносить мне головы... И ведь говорил же в штабе, что нельзя оставлять полк на том берегу. Надо было перебросить его за Сож, ничего бы тогда не случилось, - думал Малых, потрясенный и убитый случившимся. - Вот и нет полка, а такие были люди, такая техника..." И со злостью вспоминал слова начальника артиллерии корпуса, когда тот упрекнул его в отсутствии желания наступать, когда он начал настаивать, чтобы полк перевести за реку.

Лейтенант Свиридов посмотрел на своего командира и невольно вспомнил, как он приехал в Муром, получив назначение в формировавшийся полк. Тогда на перроне он спросил первого попавшегося командира, где располагается гаубичный полк, и это оказался сам майор Малых, который тоже только что приехал. Полк начинался с них. И вот они, по злой иронии судьбы, снова оказались вместе, почти с таким же количеством людей, что и при рождении полка. Все надо было начинать сначала...7

К вечеру 24 июля из расположения батальона капитана Леоненко вернулся посланный туда на разведку политрук 3-й роты Павел Бельков с пятью бойцами, он и рассказал капитану Шапошникову, что погибли Леоненко, его адъютант старший лейтенант Ароян, комиссар батальона политрук Анциферов и все бойцы более двухсот человек.

Сержант Алексей Самойленко с помощью Сидорова переплыл Сож, до вечера, потеряв сознание от потери крови, пролежал у палаток санчасти. Никто его не спрашивал об обстоятельствах гибели батальона, раненых и без него было много отовсюду, а ночью его увезли в госпиталь.8 Сержант Сидоров попал в полк к полковнику Корниенко, где у него тоже никто не поинтересовался, как погиб батальон, потому что таких как он, отбившихся от своих частей, было много и никого не интересовали подробности боев, из которых они выходили.

Тогда в штабе полка так никто и не узнал о том, что же видели Самойленко и Сидоров, когда они оглянулись в последний раз на батальон.

Капитан Шапошников, часто думая, как могло случиться, что целый батальон погиб всего лишь за каких-то сорок минут, вспоминал метко сказанные лейтенантом Терещенко слова: "Как акула съела батальон...".

Лейтенант Вольхин с остатками своего взвода, уклоняясь от бродивших в лесу групп немцев - связываться с ними не было ни возможности, ни желания, ни сил, часа через три, сбившись с направления, где занимал оборону их полк, вышел к реке и угодил на окопы 409-го, занимавшего небольшой плацдарм на Соже. У окопов их чуть было не обстреляли свои и, когда Вольхин сполз в траншею, то услышал крепкую ругань: