Валерий Киселев - Заплачено кровью

Политрук Старостин и Пархаев, как земляки - жили на одной улице, с начала войны держались вместе, и на этот раз, как и всегда, отрыли окопчик на двоих. Старостин, раскладывая по дну окопчика солому, не заметил, как подошел командир их взвода старший лейтенант Бажайкин.

- Товарищи, спать по одному. Пока будем держать оборону здесь, уйдем утром.

Пархаев уснул мгновенно. Старостин, борясь со сном, просидел до темноты свое время, а в девять вечера растолкал напарника:

- Виктор, давай ты, да смотри не усни.

- Да-да, слышу...

Проснулся Старостин среди ночи. Ярко светила луна, было тихо. Поискал глазами Пархаева - лежит на бруствере.

"Убит?" - испугался Старостин. Ему то ли снилось, то ли пригрезилось, что рядом стреляют, где-то недалеко рвутся мины, но проснуться не было сил.

- Спишь? - растолкал он напарника.

Орудия, стоявшего неподалеку, не было. Старостин, проверив соседние окопы, понял, что все ушли ночью, а их, как самых крайних в цепи, забыли предупредить.

- Эх, Виктор, проспали из-за тебя. Что теперь делать?

- Убей меня, Николай, - виновато сказал Пархаев.

Лесочком они прошли к какой-то деревне, а когда вышли на улицу, рядом раздалась длинная очередь из пулемета.

- Рус! Руки вверх!

Пархаев остолбенел, но Старостин ткнул его локтем в бок, и оба, прижимаясь к забору, пригнувшись, побежали по улице.

Свернули в калитку, куда-то бежали, и, не помня как, оказались в своем окопчике.

- Я тебе говорил, что лучше идти лесом к железной дороге!

- Откуда же я знал, что в деревне уже немцы. Как это наши так быстро ушли? Давай хотя бы закурим, - сказал Пархаев.

Обоим стало не по себе: оказаться одним, да еще ночью, когда рядом в деревне немцы.

Вскоре на дороге послышался шум мотора.

- Николай, а это ведь явно ЗИС-5. Неужели наши?

Вылезли из окопчика, осторожно подошли к дороге, ожидая колонну.

- Смотри, трое идут. Кажется, в наших касках, - сказал Старостин.

Командир батареи, куда попали Старостин и Пархаев, а это оказался гаубичный артполк Полтавской дивизии, взял их обоих с собой.

Утром батарея догнала свою дивизию, комбат предложил им остаться на батарее, но оба отказались.

- Смотрите, а то был приказ товарища Сталина, что бродяг расстреливать.

- Нет, мы, пожалуй, будем искать своих. Они где-то недалеко.

Оперативный дежурный штаба, куда зашли Старостин и Пархаев, не удивился их вопросу - где может быть дивизия Гришина, а даже благожелательно сказал:

- А где-то здесь, ребята, был ваш комдив. В коричневой "эмке", стоит у артиллеристов.

В машине они, не веря своим глазам, увидели спокойно спавшего полковника Гришина. Тот сразу проснулся, услышав их покашливание.

- Старостин? Вот так встреча...

Гришин посмеялся, выслушав рассказ, что их забыли, и предложил:

- Есть хотите? Сейчас и чаю принесут. Вот смотрите маршрут, куда будете идти. Найдете Лукьянюка... Впрочем, я буду у него раньше вас. Взял бы и вас с собой, но у меня здесь дела, да и в машине мест нет.

Свой батальон Старостин и Пархаев догнали только на следующий день. Сначала пристроились к какой-то части и уж было потеряли всякую надежду догнать своих, как с обочины, где расположилось какое-то подразделение, услышали:

- Эй, смотрите, Старостин и Пархаев к саперам перешли!

Комиссар батальона политрук Ткачев, узнавший их, с некоторым разочарованием, как показалось Старостину, протянул:

- А мы вас уже в списки пропавших без вести занесли...

Оба были так рады встрече, что не обратили внимания на эти слова, пожимая протянутые руки товарищей. Только Старостин услышал краем уха:

- Сопляк ты, двоих коммунистов потерял. Как это так - уйти и не проверить: все ли в строю. Уйти даже без политрука роты! - ругал Ткачев старшего лейтенанта Бажайкина.

Вечером 16 августа к Шапошникову приехал полковник Гришин, с Церковищ отходивший с полтавчанами и безуспешно искавший своих, пока генерал Бирюзов не подсказал ему, что какой-то полк его дивизии стоит в обороне у Белынковичей. Прежде чем приехать к Шапошникову, Гришин побывал у полковника Ивашечкина, которого не видел несколько дней, и получил от него указания, как действовать дальше. Встретив Шапошникова, Гришин начал с дела:

- Немедленно сниматься и уходить на Сураж. Танковая дивизия прорвалась через соседа справа. Еще не налететь бы на них по дороге... У тебя, надеюсь, сборы, как всегда, будут недолгими? Лукьянюк пойдет впереди тебя, а Туркин с Минаевым мост взорвут.

Шапошников не осмелился ничего спросить о других полках, но и по этим словам Гришина можно было понять, что под рукой у него сейчас только он, Лукьянюк и Минаев.

Шапошникову показалось, что Гришин нисколько не удивился встрече. Как будто само собой разумелось, что они должны были встретиться именно здесь. "Даже не спросил, как полк после Церковищ, - с досадой подумал Шапошников. Неужели ни о Корниенко, Смолине, Михееве и Малыхе никаких вестей? Туркин и Минаев: значит, они пристали к Гришину тоже где-то после Церковищ...".

Саперную роту старшего лейтенанта Минаева Шапошников по приказу Гришина передал майору Туркину, начальнику инженерной службы дивизии, сразу после Милославичей. Это была теперь, значит, единственная саперная рота в дивизии. Шапошников поймал себя на мысли, что ему жалко, если рота уйдет от него. А если останется подрывать мост через Беседь, то он может и вообще ее потерять.

Увидев капитана Реутова из оперативного отделения штаба дивизии, которого он хорошо знал через его брата, их инженера полка, погибшего на Соже, Шапошников подошел к нему:

- Владимир Константинович, здравствуй. Тебе, конечно, больше всех известно - просвети немного. Вышли ли полки Корниенко и Михеева, где Смолин? Какая сейчас вообще обстановка в армии?

Реутов, оглянувшись на стоявших и тихо о чем-то переговаривавшихся полковников Гришина и Яманова, отошел в сторону, взяв Шапошникова под локоть.

- Александр Васильевич, боюсь, что знаю не больше вашего. Ни от Корниенко, ни от Михеева никаких вестей нет с десятого августа, и на участках других дивизий ничего о них установить не удалось. Посылали им связных, еще в первый день наступления немцев, с приказом отходить в общем направлении на Трубчевск, но так пока никого из этих полков и не встретили.

"Но тогда же дивизию расформируют, если эти полки не выйдут!" испугался Шапошников.

- Полк Смолина, - продолжал Реутов, - отходит левее нас. Вернее, должен бы отходить, так как связь с ним, да и то с одним из дивизионов, была только первые три дня, а где он сейчас - неизвестно. Надеемся, что как боевая единица, полк все же существует. Обстановка в армии в целом мне известна плохо. Я даже ни разу не видел карты с обстановкой в корпусе, а Яманов, хотя и был у Ивашечкина, ничего не рассказал. Такой мрачный приехал, что и говорить не мог. Знаю только, что немцы уже у Гомеля. А что на Западном направлении в целом - не имею представления: газет две недели не получали, и радио давно не слушали...