М. Колесникова - Рихард Зорге

Зорге отметил свой день рождения в отеле «Империал». Круг оказался не таким уж узким. Собрались почти все посольские, жена подполковника Отта (сам Отт ускакал в Нагою в артиллерийский полк), присутствовали даже высокопоставленные японцы. Об этом отеле японский поэт коммунист Накано сказал: «Здесь – Европа. И даже собаки здесь говорят по-английски. Здесь – этикет европейский».

Хозяин оказался щедрым и, выбирая вино, показал свой безукоризненный вкус. Все остались довольны. А как он танцевал! Случилось так, что именно в этот день фройляйн Гааз оказалась нездоровой. Чаще всего Зорге танцевал с фрау Отт. Случилось также, что ему пришлось провожать ее домой. Разгоряченная вином и танцами, она болтала без умолку и сказала, что назначение подполковника Отта помощником атташе – дело решенное. Скоро ее супруг вернется в Токио… Последние слова были произнесены с грустью. Видно, фрау не любила своего мужа и он был ей в тягость. А возможно, ей просто нравился приятный кавалер Зорге. Во всяком случае, они выяснили, что оба поклоняются Моцарту, и Рихард был приглашен в дом Оттов послушать игру хозяйки. Корреспондент с удовольствием принял очередное приглашение: помощник военного атташе – это уже кое-что!

Руководителем организации считался Зорге. Организации же как таковой пока не существовало. Прибыли в Японию отдельные лица. С ними следовало связаться. Организацию надлежало создать. Для начала – сколотить ядро. Ядро обрастет людьми. В ядро должны войти, кроме Зорге, Бранко Вукелич, неведомый художник Мияги, радисты Эрна и Бернгард. Разумеется, никто из них, кроме Рихарда, не имел четкого представления о предстоящей работе. Им ясна лишь общая задача: своей деятельностью защитить Советский Союз от происков империалистов. Во имя этой высокой цели они и вызвались поехать в Японию.

Рихард рассчитывал также разыскать и привлечь в группу своего старого друга Одзаки Ходзуми, вернувшегося из Шанхая в Японию и продолжавшего сотрудничать в газете «Осака Асахи».

Радисты Бернгард и Эрна приехали в Токио несколько раньше Зорге. Они уже успели установить контакт с Вукеличем и должны были представить югослава Рихарду. Встреча состоялась. Зорге и Вукелич закрылись в кабинете, обменялись паролями. И тогда все наигранное, напускное сразу исчезло. Остались два коммуниста- подпольщика. Преобразилось и лицо Вукелича: сделалось твердым, одухотворенным, как в те времена, когда он выступал на студенческих, митингах в Югославии, как в тот памятный день осени 1932 года, когда его приняли в члены коммунистической партии. Спрашивал Зорге. Вукелич отвечал. У него накопилось изрядное количество информации – разрозненные факты, все, что удалось добыть у словоохотливых корреспондентов Англии, Америки, Франции, в посольствах этих стран, в редакциях газет «Джэпен таймс», «Джэпен адвертайзер», издающихся в Токио, в телеграфных агентствах. Договорились, что и впредь Вукелич будет нести ответственность за сообщения о намерениях западных держав на Дальнем Востоке. Токийская ассоциация представляла благодатное поле для подобной деятельности, ее следовало использовать с наибольшим эффектом. Надлежало стать своим человеком во французском посольстве, сделаться сотрудником французского агентства Гавас.

Радовало Зорге то, что один из флангов организации – контроль за деятельностью посольств Англии, Франции, Америки – надежно обеспечен. Здесь Вукелич был на своем месте, его работа сулила немаловажные результаты. У него наметан глаз на все ценное, значительное. А обобщать, создавать цельную картину международных политических отношений, ставить прогнозы – это уж дело Рихарда. Фотолаборатория Бранко, не вызывая подозрений контрразведки, могла обеспечить организацию миниатюрными фотокопиями самых различных докумен- тов, которые следовало переправлять в Китай для передачи курьерам Центра.

Им не доводилось встречаться раньше. Но еще в Москве, когда решался вопрос о составе группы «Рамзай», Зорге остановил свой выбор именно на Вукеличе. Выбор не был случайностью или результатом спешки. Нет. Рихард основательно изучил все, что имело отношение к биографии Вукелича и его подпольной деятельности, и перед мысленным взором возник облик мужественного человека, не способного на компромиссы с собственной совестью.

Бранко Вукелич, хорват но национальности, родился 15 августа 1904 года в семье офицера, обнищавшего дворянина Мшивая де Вукелича. Отец Бранко был сначала офицером австро-венгерской армии, а затем служил в королевской армии Югославии.

Мшивай де Вукелич отличался довольно либеральными взглядами, писал стихи и даже оставил какой-то след в югославской поэзии.

Главенствующая роль в семье принадлежала матери Бранко Вильме Вукелич, женщине весьма незаурядной, обладающей живым, страстным характером. Она любила музыку, поэзию, живопись, но больше всего увлекалась политикой. Вильма Вукелич ненавидела корону Габсбургов, она мечтала о свободной Хорватии под эгидой республики. Эту ненависть к поработителям она воспитала и в детях. Не случайно в доме Вукеличей любимым поэтом был Шандор Петефи, и сыновья Бранко и Славко часто дели его боевые песни.

Из-за службы отца семья часто меняла местожительство. Кроме Бранко и Славко, было еще двое детей: Лилиана и Элеонора. Детство Бранко прошло в Югославии, в городе Освек, затем в Венгрии, в городе Печь. Кроме родного хорватского и венгерского языков, дети знали немецкий. Вильма предпочитала «свободное» воспитание – она ничего не навязывала детям и старалась проникнуть в их мир как старший друг, с которым можно поделиться своими мыслями. Дружеские отношения с матерью сохранились на всю жизнь. Вильма имела огромное влияние на сыновей, и ей принадлежала ведущая роль в формировании их личностей. С детства они слышали слово «свобода» и вместе с матерью радостно приветствовали русскую Октябрьскую революцию. Австро- венгерское государство распалось. Мир без аннексий и контрибуций, право наций на самоопределение вплоть до отделения – вот что импонировало Вильме Вукелич в идеях русской революции. Как никогда, были близки к осуществлению мечты о свободной Хорватии, ведь хорваты – самый многочисленный после сербов народ юго- славянских земель. Но в мире было все куда сложнее. Италия начала оккупацию хорватских и словенских земель в Юлийской Крайне, Истрии и Далмации. Буржуазные депутаты Народного веча, боявшиеся нараставшего революционного и национально-освободительного движения, приняли 24 ноября 1918 года решение об объединении государства словенцев, хорватов и сербов с королевством Сербии и Черногорией в единое государство. Власть в стране захватили сербское офицерство и чиновничество, которые проводили но отношению к другим народам шовинистическую политику.