Томас Урбан - Набоков в Берлине

Неясно, какие функции выполнял Леви в Германии. Лидии Червинской он рассказывал, что сначала жил в Берлине. Может быть, там он встречался с Набоковым? В середине двадцатых годов Набоков уже попал в поле зрения советских спецслужб. Точно так же загадочными остаются три года между первым заявлением Леви и его действительным возвращением в СССР. Почему заявление 1939 года было отклонено, а заявление 1942 года удовлетворено?

Литературоведы Сорокина и Суперфин нашли свидетельства того, что Леви мог быть замешан в покушении на немецкого посла в Анкаре 24 февраля 1942 года. Покушение во время войны привлекло к себе тогда большое внимание, ибо послом тогда был не кто иной как сам Франц фон Папен, предпоследний немецкий рейхсканцлер перед Гитлером. В связи с этим покушением, при котором Папен остался невредим, турецкая полиция арестовала ряд советских граждан, многие из которых были преданы суду. Два главных обвиняемых, один из них был дипломатом советского Генерального консульства, а другой — торговым представителем, получили по 20 лет тюрьмы.

Действительно ли Леви участвовал в этом покушении, до сих пор выяснить не удалось. Но установлено, что он на протяжении многих лет работал в организациях, которые контролировались советской разведкой. Можно предположить, что он какое-то время хотел освободиться от Москвы. Возможно, он в одиночестве эмиграции испытывал желание вернуться на родину. Не исключено, что советская «секретная полиция» предложила Леви сослужить службу отечеству, если он хочет получить въездную визу — например, в форме участия в покушении на Папена. Сергею Эфрону, мужу Марины Цветаевой, который во время Гражданской войны сражался на стороне белых против Красной Армии, тоже перед возвращением на родину пришлось пройти испытание в виде участия в покушении на убийство [231] Мария Разумовская. Марина Цветаева. Миф и действительность. Москва, 1994, стр. 294. . Бывший генерал Николай Скоблин, спутник жизни народной певицы Надежды Плевицкой, судьбу которых Набоков описал в рассказе «Помощник режиссера», принимал участие в похищении двух антисоветски настроенных политиков эмиграции [232] Marina Grey. Le général meurt â minuit. L'enlèvement de Koutiepov 1930 et de Miller 1937. Paris, 1981, p. 228–236. . Эфрон и Скоблин после своего возвращения были ликвидированы, Леви остался жив.

Сорокиной и Суперфину удалось, отталкиваясь от запроса ереванского педагогического института, посланного в 1952 году и давшего ключ к разгадке таинственного возвращения Леви в СССР, реконструировать следующие этапы его биографии. Так как Леви не получил разрешения на проживание в Москве, он поселился в Ереване. Там он сначала работал преподавателем немецкого языка в институте иностранных языков Академии наук Армянской советской республики. Он женился и вел очень замкнутую жизнь. Раз в год он ездил в Москву, но с кем он там встречался, никогда не рассказывал семье. Никогда не упоминал он и о своей писательской деятельности, хотя часто повторял, что в жизни надо испробовать все [233] Суперфин, Сорокина, стр. 271. .

Леви умер 5 августа 1973 года в Ереване, так больше и не опубликовав ни одного беллетристического произведения. Десять лет спустя после смерти Леви его «Роман с кокаином» стал мировым бестселлером.

Таким образом, загадку можно было бы считать решенной. Но Никита Струве смотрит на вещи иначе. Необъяснимым остается по-прежнему вопрос, почему после успеха публикации Леви не заявил о своем авторстве. Ведь многие рецензенты оценивали его выше, чем произведения Бунина или Набокова-Сирина. Струве предполагает, что Набоков литературно обработал заготовки из биографии Леви, о которых узнал неизвестным образом [234] Никита Струве. «Еще об авторстве 'Романа с кокаином'» // Вестник русского христианского движения [Париж] 172 (1995), стр. 169–172. .

Не сдался и Феликс Филипп Ингольд, защитник утверждения о том, что в данном случае речь идет о совместном произведении Набокова и Леви. Он поставил несколько вопросов, на которые архивные находки Сорокиной и Суперфина не дают ответа. Почему Леви, несмотря на благожелательное восприятие его первенца критикой, не написал больше ни одной другой книги? Почему он, симпатизируя советскому режиму, опубликовал книгу в антисоветском эмигрантском издательстве в Париже? [235] Felix Philipp Ingold. «Nabokovs Schatten oder Wer schrieb den 'Roman mit Kokain'?» // Neue Zürcher Zeitung 13714.04.1996, S. 45. Ингольд убежден, что Набоков и Леви были знакомы в Берлине. По его мнению, Набоков переработал набросок автобиографического рассказа Леви и сделал к нему свои добавления.

Против тезисов Струве и Ингольда говорит, однако, страсть Набокова делать загадочными и шифровать многие вещи, фигуры и факты. Ему доставляло удовольствие не только маскировать и обманывать, но и наблюдать, как читатель старается решить его задачи. Он никогда не упускал случая потом, иногда десятилетия спустя все объяснить смущенному читателю и выставить себя в истинном свете. Но ни в мемуарах Набокова, ни в его корреспонденции нет ни малейшего намека на «Роман с кокаином». Более приемлемым кажется вывод, что Леви является единственным автором этой книги, хотя она, несомненно, несет на себе печать сильного влияния «Подвига» Набокова. Может быть, они действительно когда-нибудь встречались в Берлине, не подозревая, что несколько десятилетий спустя одного из них будут выдавать за другого — тема совершенно во вкусе великого мастера картинок-загадок Набокова.

За пятнадцать лет своей берлинской жизни Владимир Набоков никогда не имел собственного жилья. Сначала он жил у родителей, потом в пансионатах или снимал жилье у квартировладельцев. Поэтому его имени нет ни в одной адресной книге того времени.

Набоковские места. Карта Берлина 1930 г.

Nabokovs Berliner Stationen, Stadtplan aus den dreißiger Jahren

1. Egerstraße 1

2. Sächsische Straße 67

3. Lutherstraße 21

4. Trautenaustraße 9

5. Luitpoldstraße 13

6. Motzstraße 31

7. Passauer Straße 12

8. Luitpoldstraße 27

9. Westfälische Straße 29

10. Nestorstraße 22

1. Egerstraße 1/I.Stock (Wilmersdorf) с/о V. D. Nabokoff

Эгерштрассе 1, 2-й этаж (Вильмерсдорф)

Здесь семья проживала с августа 1920 по сентябрь 1921 года. Дом — четырехэтажная вилла с квартирами в целый этаж, построенная в грюндерские времена, — пережил войну без особых разрушений. По обеим сторонам входного портала расположено по фигурке ангелочков. Окна парадного лестничного входа, выполненные в стиле модерн, частично сохранились в оригинальном виде.