Елена Коровина - Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

Но отчего Авель не назвал Павлу имени?! Он сам ясно говорит об этом: побоялся за ТРЕТЬЕГО. Потому что предвидел, что ему суждено жить и работать посреди «страха темной силы». Действительно, новый генсек был выходцем из самого средоточия партийной власти, вокруг него практически всю жизнь кипела страшная подковерная борьба, жизнь любого члена КПСС всегда висела на волоске. Если бы возник хоть намек… Недаром Авель прошептал: «Не произнесу <���имя>, ибо на виду он будет, повредить ему Небеса не велят…»

Правда, некоторые нынешние исследователи по-прежнему считают Горбачева «неправедным политиком». Но вспомним, если бы он не объявил перестройку, не возникла бы гласность, наверное, не случилось бы прорыва. СССР потихоньку загнивал бы, народ сидел на продуктовых карточках, жили бы мы за «железным занавесом». Да и никаких книг по загадкам истории, тем более по мистическим наукам, включая эту, о пророчествах и предсказаниях вообще не появилось бы. Цензура не пропустила бы. Какие такие загадки и пророчества?! Да все должны были мыслить в едином, партийном ключе. Шаг вправо, шаг влево грозили пожизненными бедами. Ученики и студенты заучивали бы вместо исторических загадок историю КПСС, а взрослое население по-прежнему проводило бы множество часов на партийных собраниях, где, между прочим, обычно должны были присутствовать и сочувствующие члены коллектива, то есть практически все. Ну неужели оно, ТАКОЕ, нам надо?!

Возвращаясь к Авелю, можно с уверенностью подвести итог: писатель Шабельский-Борк, конечно, мог в некотором роде подтасовать сведения о предсказаниях о семье Романовых, но придумать описание ТРЕТЬЕГО он никак не мог. Выходит, он действительно записал воспоминания о реальном пророчестве монаха Авеля, вещего русского инока.

Пророчество Авеля о династии Романовых прошло сквозь века. Как известно, Павел I это послание записал, положил в конверт с пометой: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины». Конверт поместил в старинный ларец и, запечатав, оставил послание на волю судьбы. Ей же оказалось угодно, чтобы Николай II, чье царствование и пришлось как раз на столетний юбилей кончины Павла Петровича, это послание прочитал.

Надо сказать, что годовщину мученической кончины (проще говоря, убийства) своего державного предка Николай II отметил 11 марта 1901 года. В Петропавловском соборе отслужили заупокойную литургию у гробницы Павла I. После службы Николай с супругой, императрицей Александрой Федоровной, с министром императорского дворца и своим адъютантом бароном Фредериксом, а также с небольшим количеством особо приближенных придворных отбыл в Гатчинский дворец. Там тоже отслужили панихиду, но уже более скромную – «домашнюю». На другой день 12 марта 1901 года Николай II объявил, что решился исполнить волю предка – вскрыть заветный ларец и прочесть послание Павла. Двор воспринял эту новость как очередное, пусть и историческое, но развлечение. Придворные кавалеры и фрейлины, улыбаясь и шушукаясь, проводили царственную чету в особую залу. Там на покрытом темной бархатной скатертью столе лежал старинный ларец. Дворцовые слуги уже успели вымыть и вычистить его, но привилегия открыть предназначалась, естественно, только венценосному потомку Павла. Только сначала государь тихонько прикрыл двери, чтобы ничей взор не смог ничего увидеть.

Часа два Николай II с императрицей Александрой Федоровной читали послание предка. Вернулась императорская чета к придворным, растеряв всякое праздничное настроение. Оба были сильно взволнованы: Александра – бледна, Николай, напротив, красен, как вареный рак. Ни слова не говоря, монархи прошли мимо притихших придворных и удалились к себе. А вечером гатчинский истопник по секрету рассказал, что государь сжег в камине какие-то старинные бумаги. Горели строки о предыдущих царях, горели и слова о самом Николае: «На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий, в 18 году примет кончину мучительную».

Конечно, о кровавом пророчестве Авеля государь постарается забыть. А как жить иначе? Жить, ожидая мучительный конец, невозможно, да и надежда все-таки умирает последней. Но слова пророчества врезались в подсознание. Об этом существует множество свидетельств. Вот что записал в мемуарах литератор С.А Нилус, приближенный ко двору: «6 января 1903 года у Зимнего дворца при салюте из орудий от Петропавловской крепости одно из орудий оказалось заряженным картечью, и часть ее ударила по беседке, где находилось духовенство и сам государь. Спокойствие, с которым государь отнесся к происшествию, было до того поразительно, что обратило на себя внимание окружавшей его свиты. Он, как говорится, и бровью не повел… «До 18 года я ничего не боюсь», – заметил царь».

Правда, говорят, что императрица Александра Федоровна пыталась изменить предсказание. Не потому ли приглашала ко двору разных магов, гадалок и предсказателей? Но ни один не смог изменить «пророчество веков». Видно, Авель был силен в своих «прогнозах». Или просто прав? Не потому ли историки ХХ века начали вдруг внимательно изучать его предсказания? Жаль только, что предметов изучения осталось немного, почти все книги Авеля были уничтожены.

Так чем же оказалось это послание для последнего российского императора? Подкреплением духа царя или путами, связавшими ему руки? Может, если бы Павел не был столь скрупулезен и оставил знания, полученные от Авеля, при себе, ни о чем не подозревающий Николай II смог бы еще побороться за власть? Ведь в конечном счете все определила именно его личная нерешительность. И тут стоит снова вспомнить роковое послание: трудно ждать железной воли от человека, который узнал об исходе событий. Мало кто осмелится действовать, помня, что впереди маячит конец. Нет-нет, смельчаки, ясно же, находятся, но Николай Александрович Романов был не из их числа.

Впрочем, трудно осуждать последнего российского императора, ведь пророчество Авеля о гибели династии Романовых было не единственным. И Серафим Саровский, и другие святые Отцы Церкви предупреждали, что конец династии близок. Правда, они, в отличие от Авеля, не говорили когда. Но для Николая II дата не являлась тайной не только потому, что он прочел послание Павла. Было еще одно послание – и еще один ларец, более старинный, чем павловский, железный, но все равно изъеденный временем. Ибо было ему не 100 лет, а почти 300, и текст, в нем хранившийся, был написан во времена царствования Алексея Михайловича Тишайшего, отца Петра Великого, то есть в последнюю треть XVII века. Ключ от этого загадочного ларца вручался каждому Романову в день коронации. 21 октября 1884 года получил его и Николай II. Конечно, в коронационных хлопотах ему было не до старинных ларцов, но спустя некоторое время, когда императорская чета уже вернулась в Санкт-Петербург (коронации, как известно, происходили всегда только в Первопрестольной Москве-матушке), Николай с Александрой решили вскрыть ларец.