Пьер Клостерман - Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика

Время от времени пучки трассирующих снарядов поднимались в небо, а затем исчезали, словно горсть падающих звезд. Единственным звуком вокруг меня был плеск поднимающихся волн. Воздух был тяжелым от запаха масла и моря. В черных водах отражался сильный свет горящего танкера.

Я был совершенно уверен, что освобождение Франции было сейчас лишь делом нескольких недель и что по иронии судьбы я буду наблюдать за освобождением Парижа издалека.

Волны вздымались вверх. Дизель начал вибрировать, и у носа корабля расцвел большой букет белой пены. Винты начали отбивать свой медленный и монотонный ритм, синхронный с биением моего сердца, отягощенного воспоминаниями, дружбой и скорбью.

Часть третья.

Приказы ВВС Великобритании

"Тайфун"

После тщательного размышления я решил в начале декабря вернуться к активным операциям. На самом деле я не мог дышать свободно в той атмосфере, и три месяца, которые я провел там, несмотря на многих очаровательных людей, которых встретил, были мучительными. Я совершил перелет в Париж, и атмосфера там, мягко говоря, была неприятной.

Через Жака, который был сейчас командиром эскадрильи в Тактиксе, командир истребителей "HQ" Бентлей Приори был в курсе событий самой последней фазы войны в воздухе. Затем я посетил Пита Викхама, человека наиболее ответственного за прикомандирование в соединения истребительной авиации, он обещал сделать все возможное, чтобы помочь мне быстро вступить в 122-е звено, которое благодаря возвращению на континент было оснащено "Темпестами-V".

Спустя несколько дней командование французских ВВС в Великобритании получило вежливую записку от министерства авиации, где говорилось, что с учетом моего опыта и репутации и так далее и так далее ВВС Великобритании хотели бы снова видеть меня в своих рядах на оперативной работе. Министерство авиации в Париже прямо ответило, что раз так, то с этим не поспоришь.

Спустя несколько дней я встретил генерала Валлина, и, пока мы прогуливались, я задал ему вопрос о моем возможном возвращении в ВВС Великобритании. Он очень сдержанно дал свое согласие, в принципе заметив, тем не менее, что я был в списке летчиков, кого генерал де Голль хотел удержать и не допускать возвращения к боевым действиям Он пообещал замолвить за меня словечко в министерстве.

Но время прижимало, и 122-я готовилась к отправке.

Затем полковник Каустей, ОС французских ВВС и Великобритании, пришел мне на помощь. Когда он увидел мое состояние, то, как хороший командир, взял на себя решение вопроса о моем возвращении в ВВС Великобритании. В то же самое время, с характерным для него юмором, он умолял меня не кончать жизнь самоубийством, иначе у него будут большие неприятности.

Быстро, чтобы опередить возможный приказ-отмену из Парижа, я попрощался с монсеньером и мадам Херманн - французской парой, которая жила в Лондоне более сорока лет и которая ухаживала за мной и избаловала меня невероятной добротой.

В тот же день я прибыл в Астон-Даун, где я должен был быстро пройти курс переподготовки для полетов на "тайфунах" и "темпестах". Командир звена Шо, начальник авиационной базы, увидев мой журнал выполнения полетов, решил пропустить формальности и обойтись без теоретической части курса.

- Хорошо, дружище, выполни несколько кругов и болтанок и отправляйся в 88-е подразделение группы поддержки. Если погода будет хорошей, будешь в Голландии через неделю.

Тем вечером в столовой я снова счастливо погрузился в чистую, искреннюю, открытую атмосферу ВВС Великобритании.

Наконец луч солнечного света. Днем я смогу выполнить на "тайфуне" свой первый экспериментальный полет.

Я прибыл в свое звено со всеми вещами и доложил инструктору, австралийцу Макфару, которого прозвали Чистый Мак за его неопрятную внешность.

Понадобилось три человека, чтобы помочь мне с парашютами за спиной залезть в кабину "тайфуна", находящуюся в 9 футах от земли. Так как самолет имел очень обтекаемую форму, то держаться было не за что. Приходилось цепляться пальцами за выемки, которые на замках-пружинах покрыты металлической обшивкой. Они снова закрываются, когда убираешь руку или ногу, словно крысоловка. Наконец они подняли меня, усадили, пристегнули к сиденью, прокричали "Удачи!", и я очутился один внутри монстра.

Я быстро вспомнил всю информацию, которую сообщил мне мой инструктор. Так как выхлопные газы имели большое содержание углекислого газа и просачивались в кабину, приходилось все время дышать кислородом. Поэтому я поспешно надел маску и открыл впускающий клапан. При взлете "тайфуны" поворачивали направо тяжело, и поэтому я очень осторожно отрегулировал руль направления. Широко открыл радиатор. Проверил блокировку шасси - рычаг выглядел неудобно и был похож на рычаг для закрылок. Чтобы открыть пневматическую схему, я опустил контрольные щитки, во избежание трамбовочного эффекта.

Включил свет на панели управления. Отрегулировал рычаг дросселя отверстие в 5/8 дюйма (не на долю больше, иначе карбюратор заполнится водой и может возникнуть отдача). Подал вперед рычаг продольного управления самолета, затем назад на дюйм или почти на дюйм, чтобы избежать разноса скорости.

Убедился, что мои баки полны горючим и выбрал для взлета баки центрального фюзеляжа с подачей самотеком, если насос выйдет из строя. Отвинтил альвейеры; один выпустил смесь алкоголя и эфира в карбюратор, другой - смесь бензина и масла в цилиндры.

Я всунул патрон в стартер. (Система Коффмана, которая использует сильное расширение гремучих газов, чтобы заставить двигатель работать. Если двигатель начнет работать сразу, он поч определенно загорится, оказавшись переполненным горючим.) Держа один палец на пусковой катушке, а другой на кнопке стартера, я запустил патрон. Механик, вися на крыле, помог "схватить" двигатель, и он завелся с оглушающим ревом. Сила издаваемого гула почти в пять раз превышала гул "спитфайра" После нескольких неудачных попыток двигатель заработал в довольно стабильном ритме, хотя не без просачивания масла через все поры. То, как двигатель вибрировал, вселило в меня подозрение. Нервы были сильно напряжены, и я совсем не чувствовал себя уверенно. Что, черт возьми, заставило меня вернуться к оперативной работе?

Эти размышления продолжались, вероятно, какое-то время, так как когда я взглянул на механиков, то увидел, что они смотрят на меня немного удивленно и ждут моего сигнала, чтобы убрать "башмак".

Я начал рулить - слишком быстро. Мне следует быть осторожным, чтобы не переборщить с тормозами. Они очень быстро перегреваются, а горячие тормоза не работают.

Какой двигатель! Вы двигаетесь вперед довольно слепо, выбирая путь, подобно крабу, поворачивая руль управления сначала немного влево, потом вправо, чтобы иметь возможность видеть впереди. Оказавшись на краю взлетно-посадочной полосы, перед тем как отважиться двигаться дальше, я прочистил свечи зажигания, согласно инструкциям, включил до 3000 оборотов, и нефтяная пленка тут же разлилась по ветровому стеклу.