Ирина Ободовская - После смерти Пушкина: Неизвестные письма

Письмом Александры Николаевны от 22 января 1868 го­да еще раз подтверждается, что у Густава Фризенгофа был дом в Вене. Возможно, он сдавался внаем в те годы, что Фризенгофы не жили в столице. В одном из писем Густав говорит еще об одной неприятности: обойщик, у которого находилась на хранении их обстановка из венского дома, разорился, его имущество было продано с молотка, в том числе и их мебель, которую Фризенгофу пришлось выку­пать!

Но больше всего в последнем письме обращают на себя внимание строки, относящиеся к Наталье Николаевне, свидетельствующие об искренней, большой привязанно­сти Александры Николаевны к сестре, с которой ее связы­вала тесная дружба с детских лет. «Пламенная, преданная своим близким душа» — в этих словах вся Наталья Никола­евна, отзывчивая, любящая, всегда готовая сделать все, что в ее силах, для родных. Такой мы видим ее и в письмах на протяжении всей жизни. Пламенная душа — как много го­ворят нам эти слова, как раскрывают они образ этой обая­тельной женщины, как становятся нам понятны чувства Пушкина, сказавшего ей однажды, что душу ее он любит более ее лица...

Последнее сохранившееся в архиве Фризенгофов пись­мо относится к 1870 году. Это черновик письма Александры Николаевны к Ивану Николаевичу, с многочисленными по­правками и вставками, сделанными рукою ее мужа. Оно свидетельствует об ухудшении отношений между братом и сест­рой в связи с задолженностью Ивана Николаевича. Ссыла­ясь на то, что она должна спасти хотя бы остатки родитель­ского капитала для дочери (видимо, она так и не получила те 10 тысяч, о которых мы упоминали выше), Александра Николаевна пишет, что она вынуждена опротестовать век­сель, выданный ей братом, по которому за три года накопи­лось почти 3000 руб. процентов. Упоминая о каком-то пись­ме Ивана Николаевича с несправедливыми упреками в ее адрес, она говорит, что ни в чем перед ним не виновата и никогда и в мыслях у нее не было усугублять его дела.

Иван Николаевич умер в 1881 году, но переписка 70-х го­дов до нас не дошла. Мы не знаем, продолжали ли Фризенгофы до 1876 года, когда вышла замуж их дочь, безвыездно жить в Бродзянах. Но если они и жили по зимам в Вене, то не менее полугода, вероятно, проводили в Бродзянах, так как Фризенгоф должен был заниматься своим хозяйством. Есть сведения, что в 60—70-х годах он вел большую обще­ственную деятельность, принимал участие в словацком об­ществе «Матица», ставившем своей целью развитие национальной культуры. В одном из словацких журналов даже бы­ло в 1863 году помещено стихотворение, посвященное «просвещенному господину Густаву Фризенгофу, помещику, первому выдающемуся словацкому деятелю».

Как мы знаем из писем Александры Николаевны, детст­во и, видимо, раннюю юность Наталья Фризенгоф провела в деревне. Она страстно любила собак и лошадей, постоянно ездила верхом. Росла она без подруг, в обществе взрос­лых, и это, конечно, сказалось на ее характере. Нет сомне­ния, что Густав Фризенгоф, высококультурный человек, много занимался образованием дочери в эти годы, она много читала. В 1876 году Наталья Густавовна вышла замуж за герцога Элимара Ольденбургского, с которым познакоми­лась в Висбадене, вероятно, когда гостила там у тетки Ната­льи Александровны Меренберг-Нассауской. Это был опять морганатический брак. Герцог Элимар принадлежал к коро­левской семье, он был в родстве с домом Романовых, а раз так, то молодые не могли надеяться на благожелательное отношение к ним русского двора вследствие этого «нерав­ного» брака. Брат Элимара был правителем герцогства Ольденбург в Северной Германии. Он так же, как Нассауские, не признал неравнородного брака Элимара. Дети Натальи Густавовны впоследствии, после смерти отца, получили ти­тул графов Вельсбург; о правнуке Александры Николаевны, Георге Вельсбурге, мы уже упоминали. Возможно, в силу всех этих обстоятельств, Наталья Густавовна и не интересо­валась русской родней, не знала языка и никогда не бывала в России, но Наталью Николаевну, несомненно, помнила, ей было уже 8 лет, когда та приезжала в последний раз в Бродзяны.

Герцог Элимар, получивший наследство от матери, был очень богат. Под Веной у него было роскошное имение Эрлаа, в котором и поселились молодые. По зимам там жили и старики Фризенгофы. Дом был всегда полон гостей, устраи­вались охоты, пикники, музыкальные вечера. Супруги Ольденбург интересовались литературой и искусством. Наталья Густавовна писала стихи, даже выпустила два томика своих стихотворений, хорошо рисовала, писала и масляными кра­сками (в молодости, как говорит А. М. Игумнова, она учи­лась в Мюнхене у известного художника Ленбаха). В бродзянской гостиной висели два портрета ее родителей, напи­санные ею.

У Ольденбургов было двое детей, сын и дочь. Воспитате­лем их был молодой священник Пауль Геннрих, прожив­ший в Эрлаа и Бродзянах около 10 лет (с 1887-го по 1896-й). Он оставил «Воспоминания», в которых говорит и об этом периоде своей жизни. Хорошо знал он, конечно, и стариков Фризенгофов. Познакомился он с ними 10 ноября 1887 го­да, когда впервые появился в замке Эрлаа. За обедом он встретился «...с родителями герцогини — бароном Фризенгофом, изящным старым господином, который состоял на австрийской дипломатической службе и, обладая знаниями в самых различных областях, умел очень интересно гово­рить... и его женой, бывшей придворной дамой русского двора и свояченицей поэта Пушкина. У нее уже несколько лет был левосторонний паралич. Говорила она обычно по-французски, но немецкому кандидату все же сказала не­сколько исковерканных немецких слов».

К сожалению, в воспоминаниях Геннриха мы мало нахо­дим сведений об Александре Николаевне. Мы узнаем из них, что часто, уезжая с мужем путешествовать, Наталья Гу­ставовна оставляла своих детей на попечении бабушки, ко­торая их очень баловала. Наталья Густавовна была этим не­довольна, высказывала это матери, а Александра Николаев­на в свою очередь была не согласна с дочерью, и отношения их в последние годы жизни Александры Николаевны, по словам Геннриха, были плохими.

В течение многих лет Александра Николаевна не могла ходить, и ее возили в кресле. Об этом говорят нам и Игумно­ва, и Пауль Геннрих.

В 1889 году в Бродзянах умер Густав Фризенгоф, а в 1891 году, в возрасте 80 лет, скончалась и Александра Николаев­на. Сначала они были похоронены на местном сельском кладбище, а когда было закончено строительство часовни, гробы обоих супругов были перенесены туда. Во время свое­го пребывания в Бродзянах А. Н. Раевский посетил часов­ню, где покоится прах Александры Николаевны. В склепе под часовней стоит на бетонном постаменте серебристый с золотом гроб с немецкой надписью на кресте: