Ольга Елисеева - Екатерина II. Зрячее счастье

Опасность политического положения, в котором оказалась Екатерина после падения влияния Орловых, заставила ее искать новой силы, способной противостоять группировке Панина. Ненадолго сменивший Гри Гри Васильчиков — креатура канцлера Никиты Ивановича Панина — не мог удовлетворить этим требованиям. Он был слаб, недалек и полностью контролировался враждебной Екатерине партией.

Кроме того, императрица его не любила. В «Чистосердечной исповеди» она признавалась, что во время связи с Васильчиковым «более грустила, нежели сказать могу». «Я думаю, что от рожденья своего я столько не плакала, как сии полтора года; сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже… Признаться надобно, что никогда довольнее не была как когда осердится и в покое оставит, а ласка его меня плакать принуждала». [69] Екатерина II. Сочинения. М., 1990. С. 501.

Странные слова. На первый взгляд, кажется, что государыня может выбрать себе в качестве фаворита, кого ей вздумается. На самом же деле она оказывается заложницей борющихся за власть придворных группировок, и ее личные привязанности практически не идут в счет. Северная Мессалина, как Екатерину часто именовали французские памфлетисты того времени, вовсе не была вольна в выражении своих сердечных прихотей. Реально она имела право удержать избранника возле себя ровно столько, сколько позволяет политическая ситуация, и ни минутой дольше. Личная жизнь императора превращалась в приводной ремень громадной государственной машины, а сама Екатерина и близкие ей люди становятся пленниками сложной системы функционирования абсолютной монархии, при которой фаворитизм — один из важнейших элементов управления придворными партиями. Не владей императрица виртуозно этим оружием, она бы не удержала политическую ситуацию под контролем.

Слов нет, Екатерина блестяще научилась сдерживать себя и выжидать. Около полутора лет ей пришлось терпеть Васильчикова, близость с которым вызывала у нее слезы. Однако было другое лицо, преданное Екатерине безоговорочно. О нем следовало подумать. Генерал-майор Григорий Александрович Потемкин, отбывший в 1769 г. от двора в действующую армию на время войны волонтером, т. е. добровольцем, и уже успевший зарекомендовать себя как подающий большие надежды военачальник.

Екатерина знала, что он любит ее 12 лет, с тех самых пор как совсем молодым человеком участвовал в перевороте. Он обладал хорошим образованием, имел обширные связи в придворной и военной среде, пользовался поддержкой православного духовенства, а также масонских лож, находившихся под управлением Ивана Перфильевича Елагина, враждовавших с ложами Панина. Такой человек мог сыграть нужную роль.

И снова Екатерина заставляет свое сердце идти на поводу у политики. В конце 1773 г. она вызывает любящего ее человека с театра военных действий в столицу, вводит его в фавор для того, чтоб он сделал опасную и трудную работу — разблокировал вокруг Екатерины кольцо сторонников цесаревича Павла, снизил вес этой партии, помог заключить мир с Турцией и организовал переброску войск внутрь страны, где уже бушевала Пугачевщина. Эту работу императрица намеревалась щедро оплатить. Потемкин получал ее и все, что прилагается к любви венценосной особы — титулы, богатства, власть и… презрение общества, замешанное на зависти и непонимании, что государыню тоже можно любить как простую женщину.

Итак, Екатерина предлагала новому избраннику сделку, чисто немецкую по своей сути, так как заплатить за его труды она намеревалась собой. В зените своего 45-летия, здравая, рассудительная, немолодая женщина вела взвешенный политический торг. Однако претендент сразу смешал все карты. Он повел игру по совершенно непредвиденным правилам — потребовал от императрицы отчета в ее далеко небезупречном поведении, затем руку и сердце, а потом обрушил на Екатерину такой шквал своего долго сдерживаемого чувства, что под его напором и она не устояла на позиции холодного рассудка.

«Какие счастливые часы я с тобою провожу… — говорит Екатерина в одной из ранних записок Потемкину. — Я отроду так счастлива не была, как с тобою. Хочется часто скрыть от тебя внутреннее чувство, но сердце мое обыкновенно пробалтывает страсть. Знатно, что полно налито, и оттого проливается». [70] РГАДА. Ф. I. № 54. Л. 3 об.

Потемкин получил не только «Чистосердечную исповедь» — т. е. покаяние Екатерины и ее объяснение, почему она так долго металась от одного мужчины к другому в то время, когда рядом был молчаливый преданный рыцарь. 30 мая 1774 г. состоялось их тайное венчание в церкви Самсония, что на Выборгской стороне. Память об этом событии осталась в семейных преданиях нескольких русских и польских дворянских фамилий (Воронцовых, Голицыных, Чертковых, Энгельгардт, Самойловых и Браницких) чьи предки присутствовали во время обряда в храме. Эти рассказы собрал и изучил известный русский публикатор конца прошлого века Петр Иванович Бартенев. [71] Бартенев П. И. Брак Екатерины II. // РА. 1906. Т. 3. Версию о браке Екатерины II и Г. А. Потемкина подтверждает их переписка, где они часто именуют друг друга «мужем» и «женой», «дорогими супругами», соединенными «святейшими узами», а также посылают поздравления с неким «собственным праздником», ведомым только им.

В отличие от Орлова, желавшего гласного и открытого союза с императрицей, Потемкин согласился на тайный брак. Почти никто при дворе не знал о венчании. Это делало положение нового фаворита очень двойственным. Муж по сути, он должен был на людях играть роль любовника. Такая крайне необычная ситуация, естественно, не доставляла Григорию Александровичу никакого удовольствия. Ради возможности провести лишний час в обществе любимой женщины, к тому же своей законной супруги, ему приходилось преодолевать тысячи трудностей: вставать раньше придворных истопников и лакеев, ждать, пока императрица, поминутно рискуя быть замеченной, доберется до его комнат, или самому под покровом ночи прокрадываться в ее спальню. Игра для 16-летних влюбленных, а не для солидных политиков, двигавших по карте Европы многотысячные армии и взвешивавших на ладони войну и мир.

И все же они вынуждены были в нее играть, чтобы не оскорбить представления придворного общества о приличиях, афишируя свои отношения. Однажды Потемкин не смог во время отделаться от вечернего гостя — своего старого университетского однокашника Дениса Ивановича Фонвизина — и императрица три часа прождала мужа на сквозняке в коридоре перед своей комнатой. В другой раз Потемкин подарил Екатерине маленькую собачку. Вбежав утром вместе с горничной в спальню императрицы, животное учуяло запах любимого хозяина, начало радостно тявкать и в восторге кататься по кровати. Екатерина, по ее словам, «чуть не умерла со стыда».