Варлен Стронгин - Вольф Мессинг. Судьба пророка

– Дорогой Вольф Григорьевич, угадайте, прошу вас, зачем, с какой целью я еду в Ленинград. Угадайте, а то мне никто не поверит, что я ехал с вами.

– Поздно, я устал, – сказал Мессинг, – я должен отдохнуть. Завтра у меня два выступления. Я не смогу ответить на ваш вопрос. Это очень сложно. Мне надо настраивать себя… Извините.

Но сосед по купе оказался настырным и даже наглым:

– Отгадайте, а не то я не дам вам уснуть, – и загорланил громкую противную песню.

Мессинг понял, что попал в сложное положение. Желая избавиться от приставаний соседа, он сказал, что для ответа потребуется столько же усилий, сколько и для целого концерта.

– Ладно. Сколько вы получаете за концерт? – нахмурился сосед.

– Пятьдесят рублей.

– Я дам вам эти деньги.

Изнемогающий и действительно очень уставший Мессинг сказал первое, что пришло на ум:

– Вы едете в Ленинград, чтобы развестись с женой.

Лицо человека вспыхнуло, он достал бумажник и протянул Мессингу сто рублей.

– Но мой концерт стоит пятьдесят, – заметил Вольф Григорьевич. – Почему вы даете мне сто?

– А потому, – усмехнулся сосед, – что я попросил вас угадать мою мысль, а вы предложили мне идею!

– Вот и хорошо! – улыбнулся Мессинг. – Я рад, что помог вам. А деньги заберите. Они еще пригодятся вам для развода.

Единственный «провал» случился в городе Шахты, где на выступление телепата было продано всего шесть билетов. Поначалу он растерялся. А потом послал Валентину Иосифовну в шахтоуправление узнать, что произошло. Ведь до этого все его выступления проходили с аншлагом. Оказалось, шахтерам уже два месяца не выплачивали зарплату и они в знак протеста бойкотировали концерты гастролеров. Было это еще в начале семидесятых. Мессинг расстроился:

– Этого не мог предвидеть даже я. А надо бы. Впрочем, когда я настраивался на вечер, то почувствовал что-то неладное. Будем выступать для шести человек. Они же ни в чем не виноваты.

Работать с шестью индукторами и одновременно зрителями было очень сложно. Мессинг ругался по-польски. И думаю, что ошибок не делал.

Однажды у него произошел конфликт с ведущей. Единственный. Мессинг попросил ее выбрать председателем жюри зрителя, который выглядел бы посолиднее. И вдруг увидел перед собой девушку в рабочей спецовке. Валентине Иосифовне она показалась деловитой и разумной.

– Покиньте немедленно сцену! – приказал он Валентине Иосифовне, читавшей аннотацию к выступлению, но ведущая, не моргнув глазом, прочитала ее до конца.

– Как все прошло? – поинтересовалась Валентина Иосифовна у Мессинга уже в гримерной.

– Очень хорошо.

– А почему вы приказали мне покинуть сцену?

– Я? – удивился Вольф Григорьевич. – Я ничего подобного вам не говорил!

Валентина Иосифовна считает, что конфликт произошел из-за рабочего вида председательницы жюри, но существует и другая версия. Ведь Мессинг появился на сцене во время чтения аннотации, липовой, составленной лжеучеными и настолько ему надоевшей, что с ним произошел нервный срыв, о котором он тут же постарался забыть.

Жил скромно. Деньги не транжирил. Единственной ценностью был уже упоминавшийся заметный перстень с бриллиантом – своеобразный талисман людей его профессии. С ним он постоянно появлялся на сцене. После ухода Мессинга из жизни перстень исчез, еще до вызова понятых. Как утверждает один из них – театровед Борис Михайлович Поюровский, его потом таскали в КГБ, где говорили, что Мессинг контрабандист.

Чушь несусветная. Мессинг никогда не выезжал из СССР и вполне был в состоянии купить бриллиант здесь. По рассказу Поюровского, через шесть лет (!) задержали ведущую Мессинга, которая пыталась улизнуть с перстнем в Швецию. Описывает ее – высокого роста, женщина-шкаф. Встречаюсь с Валентиной Иосифовной Ивановской. Хрупкая, оживленная, хотя ей за девяносто. Бывшая балерина одной из студий, где танцевали в стиле Айседоры Дункан. Ростом не выше метра шестидесяти.

Значит, кому-то и после смерти гениального телепата нужно опорочить его имя. Еще при жизни о Мессинге ходили разные небылицы, продолжаются они и сейчас. А почему? К этому мы еще вернемся в конце книги.

С годами к Мессингу приходила мудрость. Говорят, думающий деятельный человек сам создает себя, даже свою внешность. Кажется, будто на фотографиях Вольфа Григорьевича, где ему сорок и шестьдесят лет, запечатлены совсем разные люди. Один – обыкновенный, беззаботный человек, другой – незаурядный, благороднейший, умнейший, с проникновенным глубоким взглядом.

Среди представителей власти, по определенным причинам недолюбливавших Мессинга, нашелся человек, веривший в талант Вольфа Григорьевича, искренне уважавший его и помогавший в работе, точнее, не чинивший ему препятствий. Это первый секретарь ЦК компартии Белорусской ССР Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Именно в этой республике Вольф Григорьевич впервые выступал с психологическими опытами, и одно недовольное письмо партийного работника могло навсегда поставить крест на его карьере. Пантелеймон Кондратьевич приезжал на юбилей Мессинга в Москву и тепло, лучше других говорил о его высокой культуре и вкладе в науку.

Ни одно заметное достижение не дается человеку легко и без потерь, особенно физических. Постоянное напряжение, как уже говорилось, заставляло Мессинга много курить. Одну сигарету сменяла другая. Никотин закупоривал кровеносные сосуды сердца, ног, стало труднее передвигаться. Врачи категорически запретили курить, но, даже находясь на лечении, Вольф Григорьевич, самыми невероятными путями доставал свой наркотик – сигареты.

Работал до последней возможности. Устроил самопроверку физического состояния – каталептический сеанс – уже в достаточно пожилом возрасте, в зале Комитета защиты мира, что располагался на нынешней Пречистенке. С утра ничего не ел, мало пил воды. Когда зал заполнили зрители – а было их около ста человек, – на сцену вынесли одеревеневшее тело Мессинга. Уложили головой на спинку одного стула, ноги – на спинку другого. Когда на Вольфа Григорьевича взгромоздился здоровенный мужчина, то тело Мессинга не прогнулось ни на йоту. После того как мужчина опустился на пол, Вольфу Григорьевичу положили на живот листок бумаги и дали ручку. Неожиданно рука его задвигалась, и на бумаге появились корявые, но вполне читаемые слова: «Мир будет!» Что ж, время было неспокойное, между двумя великими державами имелось больше разногласий, чем точек соприкосновения, и некоторые условия опыта с Мессингом, видимо, оговорили заранее.

Валентина Иосифовна была за кулисами, когда туда принесли Мессинга. Он отходил от каталепсии постепенно. Сначала ожили кончики пальцев, потом он смог без чьей-либо помощи стоять на ногах, просветлели глаза. Но и после этого долго был бледен, говорил с напряжением, выглядел изможденным.