Эльдар Рязанов - Первая встреча – последняя встреча

Но вдруг она была приглашена в Центральный Комитет ВКП(б) к Ежову. Ежов показал ей резолюцию Иосифа Виссарионовича на ее письме. Там было написано, насколько я помню, что «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом советской эпохи. И пренебрежение к его памяти преступно». И еще были такие слова, что «товарищ Брик права». После этого Триумфальную площадь назвали именем Маяковского. Одну из станций метро назвали «Маяковская», театр Революции был переименован в театр Маяковского. Его стали впихивать в школьные учебники. Как всегда у нас, меры не знали. Пастернак в своих воспоминаниях написал, что «Маяковского стали насаждать, как картошку при Екатерине, и он умер второй раз».

Второй муж Лили Юрьевны, герой Гражданской войны и командир Червонного казачества Виталий Примаков. Умен, образован. К тому же очень красив!

Через некоторое время после самоубийства Владимира Владимировича Лиля Юрьевна вышла замуж за Виталия Марковича Примакова, героя Гражданской войны, кавалериста, человека легендарной храбрости, который руководил Червонным казачеством. Казалось бы, Лиля Юрьевна, – эстетка, художница, актриса, – и военный чурбан!

Василий Катанян. Он был очень интеллигентным человеком.

Эльдар Рязанов. И образованным человеком, не лишенным литературного дарования. Случилась настоящая любовь. И Лиля вдруг начала вести кочевую жизнь жены военного. Но вскоре Примакова арестовали вместе с нашими легендарными военачальниками Тухачевским, Уборевичем, Блюхером.

Василий Катанян. В архиве я нашел протокол обыска. Там была одна интересная вещь. Среди перечня того, что взято, значится: «Портсигар желтого металла с надписью «Николаша»». А Лиля помнила надпись на этом золотом дамском портсигаре полностью: «Самому дорогому существу. Николаша». Это был ни больше ни меньше как портсигар, подаренный Николаем Вторым своей любовнице, знаменитой балерине Матильде Кшесинской. Этим портсигаром молодое Советское правительство наградило Примакова за храбрость во время Гражданской войны.

Эльдар Рязанов. Значит, он подарил его Лиле Юрьевне, поскольку это был дамский портсигар, а она тогда курила. А потом Примакова забрали, составили акт: «Желтого металла, Николаша». И золотой портсигар безвозвратно исчез в недрах какой-нибудь гэпэушной семьи…

Прошло еще немного времени, и Василий Абгарович Катанян, отец моего друга, ушел к Лиле Юрьевне Брик, оставив Васину мать. Поэтому вы можете представить себе, какие чувства испытывала Галина Дмитриевна к счастливой сопернице. Вот что пишет в своих воспоминаниях мать Василия Васильевича о Лиле Юрьевне:

«Когда-то я очень любила ее. Потом ненавидела, как только женщина может ненавидеть женщину. Время сделало свое дело. Я ничего не забыла и ничего не простила. Но боль и ненависть умерли. Глупо изображать ее злодейкой, хищницей, ловкой интриганкой, как это делают мемуаристы, не понимая, что этим они унижают Маяковского. Она – сложный, противоречивый и, когда захочет, обаятельный человек. В чем-то она вровень с Маяковским. Я не слыхала от нее ни одного банального слова. Она очень щедрый и широкий человек. У нее безукоризненный вкус в искусстве, всегда свое собственное, самостоятельное, ни у кого не вычитанное мнение обо всем». Эти строки говорят не только о Лиле Брик, но и об уме и большом сердце Галины Дмитриевны.

Многих людей, да и саму Лилю Юрьевну, удивляло, что ее не тронули в 37-м году. Разгадка была найдена много позже. Историк Рой Медведев докопался до документов. В проскрипционных списках, представленных Сталину Ежовым, было имя и Лили Брик. Но против ее фамилии Сталин написал: «Не будем трогать жену поэта»...

Вот как «очищали» Маяковского от еврейского окружения Бриков. Верхнее фото снято до «очищения«, второе (то же самое) после

В 60-х годах по распоряжению Суслова решили «исправить» биографию Маяковского. Немножко очистить Владимира Владимировича от еврейского окружения Бриков. Я помню, как на меня совершенно неизгладимое впечатление произвели две публикации одной фотографии. Маяковский снят с Лилей Юрьевной у дерева. Он стоит, как бы ее чуточку приобняв. А потом я видел эту же фотографию, Маяковский стоял в той же позе, но вместо Лили Юрьевны был ствол дерева.

Василий Катанян . Появились разгромные лживые статьи в «Огоньке». Имя ее стало вычеркиваться отовсюду. В новых изданиях сняли все посвящения Маяковского Лиле. Из его нового собрания сочинений изымали любое упоминание о ней.

Эльдар Рязанов . Вы представляете, что испытывала очень немолодая женщина, когда на нее с лютой ненавистью обрушилось мощное тоталитарное государство. На ее глазах стали выжигать каленым железом все ее существование. У нее было ощущение, что ее просто нету, не было.

Вот что она писала сестре, Эльзе Триоле, в письме от 7.11.68: «Жить здорово надоело, но боюсь, как бы после смерти не было еще страшнее...»

Василий Катанян . Так шло месяц за месяцем, год за годом. Потом закрыли музей в Гендриковом переулке. В этой квартире они жили втроем.

Наша съемочная группа приехала в Гендриков переулок, который сейчас носит имя Маяковского. Нас встретила запертая дверь, ведущая в бывший музей. Местные женщины, с которыми я вступил в беседу, поведали, что там внутри какой-то хлам, бутылки из-под шампанского. Музей давно закрыт, ключа нет, найти невозможно. Все разрушено, разгромлено – и только ради того, чтобы из жизни Маяковского выбросить Лилю Брик.

Эльдар Рязанов . Расскажи, как Лиля Юрьевна познакомилась с Сергеем Параджановым.

Лиля Юрьевна восхищалась Сергеем Параджановым. Благодаря ее хлопотам великого режиссера освободили из заключения в лагере на год раньше срока

Василий Катанян. Лиля Юрьевна посмотрела «Тени забытых предков» и пригласила Сережу к обеду. Он пришел, и они сразу бросились друг к другу. Взаимная симпатия возникла мгновенно. Сережа начал, конечно, все смотреть, что тут висит.

Эльдар Рязанов. В этой квартире? (Съемочная группа вернулась в квартиру Лили Юрьевны.)

Василий Катанян. Да. Тут ковры, а он же обожал ковры, картины. Он не обратил внимания ни на одну книгу, книги его совершенно не интересовали. Завязался разговор, и выяснилось, что Сережа никогда не читал Маяковского, ни строчки. Лилю Юрьевну это ничуть не обидело, только удивило: «Как, Сергей?! Даже в школе? В школе же силой заставляют его изучать». А он говорит: «Вы знаете, Лиля Юрьевна, в школе я плохо учился. У нас почти каждый день были обыски дома». Его отец был директор комиссионного магазина. «Как только милиционеры начинали подниматься по лестнице, меня заставляли глотать драгоценности: бриллианты, сапфиры, изумруды. Я глотал, глотал, глотал, они ничего не находили и уходили. А утром меня в школу не пускали, меня сажали на горшок через дуршлаг». Представляешь, что придумал! «И я пропускал занятия. Наверно, вот тогда мы и проходили Маяковского».