Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный

Командир корпуса поворачивается ко мне.

- Тяжелая будет драка. Так и настраивай людей.

- Твоему замполиту я сказал, - подхватил начпо. - Соберите коммунистов, проведите комсомольские собрания, общеполковой митинг. Объясните всем исключительный смысл того, что их прислали сражаться за Ленинград...

Первые полеты на новом месте - ознакомительные. Начинает их руководство полка и эскадрилий. Надо изучить местность, ориентиры, поглядеть с высоты, где проходит передний край.

Вылетели рано утром. Скованная снегом, матово поблескивает земля. Воздух, кажется, промерз насквозь. Передний край спит... Кажется, спит, а на самом деле что там творится? Там, в заполненных снегом окопах, где ветер несет колючую, обжигающе холодную пыльцу и где чуть застоишься, начинает протаивать уснувшее болото. Там, где не дает поднять головы вражеский пулемет и где не разложить огонька, не обогреться даже пробежкой, где раз в сутки, ночью, вползет в окоп повар с остывающими термосами...

Вдалеке, над берегом Ладожского озера, тянется шестерка наших транспортных самолетов. Идут из Ленинграда, сопровождает их несколько истребителей МиГ-3. Мы летим парами: командиры эскадрилий со своими заместителями, у меня ведомым Майоров. Люблю летать с ним - отважный, зоркий, цепкий.

Откуда ни возьмись - "мессершмитты". Свалились на наши транспорты, истребители прикрытия завертелись, отбивая нападение. Но силы далеко не равны.

- На выручку! - кричу своим.

Когда врезались в эту гущу, когда вцепились в выбранные цели, сразу почувствовали преимущество своих машин. Раньше, бывало, "мессер" от "лагга" уходил вверх и догнать его было невозможно. А тут чувствуешь: идешь ты за ним - и расстояние сокращается, сокращается...

Ла-5 для фашистов здесь еще новинка.

На земле - мы совершили посадку первыми - Майоров радостно вспоминает:

- Смотрю: он эдак себе самоуверенно взял вверх, а мы за ним, и догоняем... Эх, занервничал он тут, да деваться некуда.

Майоров говорил, а в это время на посадку шел Соколов. Вдруг из-за леса на бреющем выскочил истребитель, догнал Соколова и, обгоняя, закрутил вокруг него спираль, потом перевернулся на спину и понесся почти над землей вот так, кабиной вниз.

- Ё-моё! - воскликнул Майоров. Он подался всем телом, следя за таким удивительным полетом, в глазах полыхали восхищение и зависть.

- Карабанов! - уважительно произнес Соболев, Карабанова знали все кто лично, кто понаслышке. Волшебник пилотажа, виртуоз. В бою неописуемо дерзок. Мастерское владение машиной позволяло ему применять в бою такие маневры, что порой в голове не укладывалось. На фюзеляже его самолета нарисована пасть разъяренного тигра - символ, хорошо соответствующий бойцовской беспощадности Карабанова.

Знали его и фашисты. По отличительному знаку, по манере боя, по тому урону, какой он наносил, по фамилии, которая звучала в эфире. Они и сами ее произносили. Нередко наши радисты, настраиваясь на волну их радиопереговоров, слышали панические предупреждения:

- Ахтунг! Внимание! В небе Карабанов!

Сейчас наши аэродромы были рядом, и Карабанов таким образом, возвращаясь к себе, передавал нам приветы.

Соколов зарулил, поставил самолет, направился к остальным. Добродушному Соколову и возмутиться как следует не удается. У него даже это выходит без гнева.

- Что за народ! Сесть спокойно не дадут.

Еще несколько дней продолжаем облеты.

В полку заведено правило: если поднялись в воздух, но в бой не вступали, обязательно выполнить потом, возле аэродрома, "курс пилотажа". Так в людях постоянно поддерживается натренированность, они совершенствуют приемы боя. Как бы много в схватках ни участвовал, слабые места остаются, потому что не станешь же применять прием, в котором не уверен. А здесь есть возможность отточить, как на уроке.

И еще закон: половина обязательно в это время несет сторожевую службу в небе. Потому что противник нередко нападает, именно когда самолеты возле дома, идут на посадку или на взлет, когда нет скорости и высоты и т неуклюж.

Мы с Власовым обходим хозяйство. Аэродромное поле у нас большое, обросло лесами. Ближе к железнодорожной станции стоит школа, там живет летный состав. Вернее будет сказать, спит. Днем летчики либо в работе, либо, если непогода, находятся в землянках. Такая землянка носит солидное название: КП эскадрильи. Она перегорожена надвое. В меньшей части - стол, телефон, документация, тут "кабинет" командира. В большей - нары, тоже стол, где пишут письма и "забивают козла", печь. Три такие землянки - три КП. Недалеко от школы - небольшой домик, здесь теперь столовая. Чуть поодаль - бывший винный склад, похожий изнутри на тоннель. Тут КП полка. Разгородили фанерой, получились комнаты командира полка, начальника штаба, замполита, партийного бюро, служб.

Через наезженную дорогу, наискосок, среди деревьев стоит сколоченная из досок красная пирамида с красной алюминиевой звездочкой. Под ней лежит сержант Акимов. Оторвался в бою от группы. Последними его словами были: "Иду за разведчиком. Преследую". Майор Островский с КП приказал: "Возвращайтесь!" Начштаба знал: горяч Акимов, увлекается. Но не всегда сыновья внимательны к отцовским наставлениям...

Приближается рокот моторов. Над белой скатертью поля появляется шестерка самолетов. Двое пошли по кругу, двое ринулись в пике. Хорошо пошли, круто. Но пора выводить... Пора... Давно пора!.. Машины выравниваются у самой земли.

Лихачи!

- Скрыпник и Федоренко, - подсказывает замполит.

Пока мы следили за этими, третья пара стала пикировать в стороне, вышли к аэродрому уже на горизонтальном полете, но вдруг, словно по команде, перевернулись головой к земле - так и понеслись до противоположного края.

- Майоров и Косолапов, - комментирует Виктор Васильевич Власов. - Эти двое у нас становятся настоящими асами.

- Сейчас я задам нашим асам! - отвечаю, и мы идем на КП.

Они ввалились нерешительной гурьбой, волоча за собой шлейф клубящегося морозного воздуха.

- По вашему приказанию прибыли, - за всех отрапортовал Косолапов.

- Вы что вытворяете? Что у нас тут - цирк?

- Товарищ полковник, - недоуменно округляет глаза Майоров, - вы же сами велели отрабатывать...

- Отрабатывать, а не хулиганить.

- Мы не хулиганим, - решается встать Скрыпник. - Вот Карабанов...

- Что Карабанов?

- Он, случается, без стрельбы сбивает. Уходит из-под атаки пикированием. Фашист за ним, а он так низко выводит, что преследователь не успевает - и в землю.

- А вы? - обращаюсь к другой паре.

- Вот Карабанов владеет машиной, как своим телом. И мы хотели...

- Опять Карабанов! Для этого не обязательно вниз головой и волочить волосы по земле.

- А может, пригодится? Ведь труднее всего чувствуешь себя у земли. Надо уметь маневрировать на малой высоте, - горячо доказывает Майоров. - Но как же учиться?