Сергей Михеенков - Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942

Таким образом, операция по отсечению Западной группировки 33-й армии и расширению фронта блокады немцам тоже обошлась дорого. Но наши потери были все же несоизмеримо большими. А впереди была гибель всей группировки, в том числе и двух генералов.

Летом 1942 года, когда шло разбирательство по поводу причин гибели Западной группировки 33-й армии, комбриг Онуприенко в личном письме генералу Жукову писал:

«По прибытии в штаб 33 армии бывший член Военного совета М. Д. Шляхтин мне передал: «Командарм приказал Вам лично заняться ликвидацией северной группировки противника». Эта задача мною была выполнена силами 222-й и 110-й стрелковых дивизий. Считаю своей ошибкой, что по прибытии в штаб я лично не проверил, как надежно прикрыт стык и коммуникации со стороны 43-й армии, а поверил докладу и сводкам, что 43-я армия в двух местах перерезала дорогу Гжатск – Юхнов.

Правда, к этому времени основную опасность составляла северная группировка противника, т. к. там он был на удалении 3-х и даже 2,5 км от коммуникации. В дальнейшем, когда противник захватил Захарово и Пинашино, необходимы были мои самые решительные и немедленные меры по его ликвидации.

Перед Вами и страной я в большом долгу за 33-ю армию; я этого никогда не забываю…» [100]

«Перед Вами…» – это значит перед Жуковым. Да, перед командующим Западным фронтом Онуприенко, несомненно, виноват – не обеспечил коридор для ушедших на запад четырех дивизий. Не выполнил приказ командарма. Можно предположить, что комбриг и в скором времени генерал Онуприенко не раз мысленно просил прощения у своего бывшего командарма…

О том, как быстро начала ухудшаться обстановка в окруженной группировке, читатель сможет узнать из воспоминаний бойцов и командиров, которые претерпели все эти муки. Воспоминания публикуются в приложении. Но о некоторых фактах здесь все же необходимо сказать.

Бои не прекращались. Это увеличивало потери убитыми и особенно ранеными. Лазареты переполнялись также больными и обмороженными. Стояли сильные морозы. Списочный состав дивизий начал быстро сокращаться. К середине февраля, к примеру, 113-я стрелковая дивизия насчитывала всего 1724 человека. На вооружении дивизии числилось: 1105 винтовок, 34 автомата ППШ и ППД, 14 ручных и станковых пулеметов, 6 минометов. Не хватало медикаментов, бинтов. Как вспоминают очевидцы, у жителей окрестных деревень не осталось ни одной простыни – все пошло на перевязочные материалы. Начали сокращать продуктовое довольствие. Поштучно выдавали патроны.

Справедливости ради надо сказать, что и у противника дела шли уже не столь блестяще. В середине февраля в районе Замыцкого сторожевой пост 113-й стрелковой дивизии задержал нескольких немцев, шедших под дороге прямо на их секрет. Они оказались из 7-й роты 21-го пехотного полка 17-й пехотной дивизии противника. Во время допроса один из перебежчиков показал следующее:

«21 пп имеет задачу оборонять д. Березки. Полк двухбатальонного состава, в каждом батальоне 3 стрелковые роты и по 3 станковых пулемета. Численность каждой роты – 50 человек. Полком командует полковник Прей, 2-м батальоном – обер-лейтенант Гейер, 1-м батальоном – лейтенант (фамилии не знает), 7-й ротой – фельдфебель Вютнер.

В 7-й роте более половины солдат не имеют шинелей и вынуждены завертываться в одеяла. Ежедневного пайка не хватает. Унтер-офицеры еще раньше пугали всех русским пленом, но мы с товарищами все-таки решили сдаться в плен и пришли к вам сами».

Западная группировка была уже отрезана. Уже обречена. И тем не менее немецкие солдаты сдавались в плен. Устали. Устали воевать. Немцы тоже были на пределе. Командующий 4-й танковой армией генерал Руофф 9 февраля телеграфирует в штаб группы армий «Центр»:

«Фронт, построенный для охраны города Вязьма и железной дороги западнее Вязьма, который почти сплошь имеет соприкосновение с противником, составляет в настоящее время около 120 км. Здесь в распоряжении танковой армии, кроме обозных частей, имеется:

9 отчасти очень слабых пехотных и стрелковых батальонов, 5 батальонов охранения с несколькими тяжелыми орудиями и небольшой, отчасти неподвижной артиллерией. Два лыжных батальона переводятся сюда маршем. В противоположность этому до сих пор отмечены следующие силы противника:

на севере: группа Горина в составе 18, 24 и 82-й кавалерийских, 107-й моторизованной дивизий. Последний имеет даже 7 танков 52 тонн, которые в настоящее время являются неподвижными ввиду нехватки горючего;

на юге и востоке: 8 парашютная бригада в составе четырех батальонов.

1 гвардейский кавалерийский корпус (Белов) с 1-й, 2-й гвардейскими кавалерийскими дивизиями, 57-й, 41-й кавалерийскими дивизиями и, возможно, согласно донесениям агентов, еще 2-я гвардейская танковая бригада, основные части 338, 113, 329-й стрелковой дивизии и тылы 160-й дивизии, 250-й воздушный полк. Кроме того, имеются неконтролируемые группы партизан. При приблизительной оценке пехотные силы этих соединений должны составлять около 12 000 человек. По сравнению с этим численность наших пехотных соединений (без обозных частей) составляет 7000 человек.

Это численное соотношение сил является для нас неблагоприятным.

Русские силы являются более подвижными в зимних условиях и имеют отличных связистов и разведчиков, которые в своей стране очень быстро ориентируются и информируют о наших медленно осуществляемых передвижениях войск.

Этот недостаток не может быть полностью компенсирован тем, что русские имеют очень мало артиллерии. Но, несмотря на это, возможно, что отдельные группировки противника будут разбиты одна за другой. Для этого необходимо, однако, помешать русским в переброске новых сил и снабжении воздушным и сухопутным путем. Согласно имеющимся до сих пор неоднократным донесениям, русские, главным образом воздушным путем (десант) в районе Луги, а также сухопутным транспортом через Богородицкая, постоянно получают подкрепления людьми и, предположительно, различной матчастью.

4-я танковая армия со своими силами не в состоянии пресечь этот приток в корне, так как обе базы подвоза находятся далеко за пределами ее участка.

Поэтому следует убедительно требовать, чтобы армия как можно скорее приняла на себя эту задачу. С другой стороны, достаточное охранение района Вязьма ставится под вопрос, а окончательное очищение этого района вообще является невозможным».

Командующий 4-й танковой армией видел проблему, надо признать, глубоко и широко. Опасался русских танков, которые к Вязьме так и не пришли. Опасался объединения и согласованных действий русских, чего так и не произошло. И сразу же понял, что «отдельные группировки противника будут разбиты одна за другой». Что впоследствии немцы и сделали. Разгрома избежал только 1-й гвардейский кавкорпус генерала Белова. Можно предположить, что вышеприведенная телеграмма генерала Руоффа вскоре легла в основу плана ликвидации окруженных.