Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

Удивительно, но президент не различает личностной знаковости своих подчиненных. Как только человек становится подчиненным президента, в должностном исполнении эта знаковость перестает существовать. Ельцин глубоко убежден, что премьер Примаков и премьер Кириенко это одна и та же субстанция, полностью зависимая от него. В этом случае никакой роли не играет ни возраст, ни общественный авторитет, ни масштаб образованности человека. Примаков — министр иностранных дел был человеком неизмеримо более независимым, нежели Примаков-премьер. На тот пост он тоже назначался президентом, но сфера внешней политики для в общем-то провинциального Ельцина — это путешествия в другую галактику. И в том мире Ельцин был зависим от Примакова. В той ситуации отношения президента и министра иностранных дел были схожи со словами басни «По улицам слона водили. Как видно, напоказ».

Став премьером, Примаков обрел, казалось, права человека № 2 в этом государстве, независимость которого уступает только независимости президента. Разведчик ошибся. Доносящих на премьера стократно больше, нежели доносящих на министра иностранных дел. А на главу МИДа кратно больше, чем на руководителя внешней разведки. Там все проще — аппарат стукачей — это тоже подразделение. Человек № 2 в силу обстоятельств обязан подменять человека № 1. Болезнь президента провоцировала эту подмену достаточно часто. Не будет секретом, что Ельцин этой своей недужностью умело пользовался. И если среда, в которой человек № 2 оказывался, заменяя первое лицо, отдавала свои симпатии сменщику, это почти всегда оказывалось роковым предостережением. В таком случае у человека № 2 не было выхода. Если его появление и действия вместо президента вызывали нарекания и недовольство — его обвиняли в совершенных ошибках и неумении наладить дело. Если, наоборот, его действия приветствовались и выгодно отличали его стиль, человека № 2 обвиняли в нескромности и ему было уготовано отставочное будущее. Растущая популярность Евгения Примакова не являлась в полной мере следствием его премьерских заслуг. Для этого прошло слишком мало времени. Она была следствием усталости общества. «Наконец пришел нормальный, узнаваемый человек!» Но эта же самая усталость помешала возбудиться обществу в момент отставки популярного премьера.

Отставка Примакова состоялась 13 мая, накануне летних отпусков. Время думать о садовых участках, дачных заботах, школьных каникулах и собственном отдыхе. Не до политики. Стабильность требовала более длительной ощутимости. Чтобы это произошло, Примакову надо было успеть еще что-то сделать в сфере экономики. Но в этом случае он стал бы более значим как человек № 2, способный полномасштабно заменить человека № 1. В планы человека № 1 это не входило. Ну а добрые отношения с мэром Москвы — еще одна ложка яда в чай президента.

Примаков ушел до спада своей популярности. Пожалуй, это единственный плюс его отставки. Сергею Степашину придется испить ту же самую чашу, потому как наш президент путает два понятия: верность и рабство. Верность состояние личностное. А рабство — функциональное, перечеркивающее личность. Поэтому месть раба — самая страшная месть. Раб мстит не за боль, нищенство. Раб мстит за унижение.

2 апреля 1999 года.

Оказывается, президенту не до Югославии и даже саммит глав государств СНГ не помеха. И назревающий импичмент, а голосование как было, так и осталось на 15 апреля. Нет, ничего не повлияло. Президент делает ход, обостряющий всю ситуацию. Он подписывает указ об отстранении Генерального прокурора по причине возбуждения против него уголовного дела. И это после того, как он уже потерпел фиаско со Скуратовым двумя неделями ранее. Утреннее сообщение взрывает политический Олимп. Основание для отстранения возбуждение уголовного дела против Генерального прокурора. Первые часы охватившей всех истерики посвящаются поискам ответа на вопрос: кто возбудил против Генерального прокурора дело? По Конституции это может сделать только прокуратура. Реакция Скуратова мгновенная — Генеральная прокуратура против меня дело не возбуждала.

В середине дня выясняется, что дело против Генерального прокурора по статье 208 возбудил заместитель прокурора Москвы. Илюхин (председатель думского комитета по безопасности), человек истеричный, с тяжелым, злобным лицом, выступает в своем амплуа — требует отставки президента по любому поводу. Илюхин с Зюгановым непременно начинают кричать о перевороте. Странно, КПРФ контролирует Думу, имеет под своим влиянием до 50 % Совета Федерации. Да и правительство в своем нынешнем составе имеет мощное прокоммунистичекое крыло. Иначе говоря, коммунисты не рядом с властью, а внутри самой власти. Они правят страной. Правят не лучшим образом, пока не результативнее своих предшественников младореформаторов. Тот факт, что коммунисты кричат о либеральном перевороте, есть признание, что власть фактически в их руках. Осталось незанятым только президентство.

Проблема большинства в Думе для коммунистов решена раз и навсегда. Есть трудности с конституционным большинством, но и это не секрет за семью печатями. Ошибочные действия президента и его окружения, утратившего в значительной степени профессиональную авторитетность, плюс перманентное нездоровье главы государства образуют единомоментное плюсование оппонирующих думских сил в минуту голосования, чтобы потом снова оказаться в зоне ненависти друг к другу. Президент всем надоел, как в свое время, по признанию французов, надоел Франции де Голль. Алогичность его поведения разрушает любой, даже эмоциональный союз с ним. Все задают вопрос: почему президент, находясь в состоянии неблагополучного самочувствия, практически растеряв все свое влияние (сегодня, согласно опросам общественного мнения, Ельцина поддерживают не более трех процентов населения), проиграв одно за другим несколько кадровых назначений при драматической ситуации в Югославии, когда блок НАТО указал России на ее место в международном сообществе и пошел на агрессию, игнорируя мнение России, как бы вопреки всей этой неблагополучности Ельцин идет на обострение ситуации? Простое упрямство, слепота команды, которой, по существу, нет, а та, что есть, после отставки Бордюжи утратила даже проблески уверенности и потеряла какие-либо рычаги и навыки влияния на события повседневной политической жизни, которая предметно изменилась за время его, Ельцина, непрестанного недомогания? Что же в очередной раз произошло с нашим якобы непредсказуемым президентом? Как ни странно, ничего особенного.

Президент почувствовал себя выздоравливающим и сразу пошел в атаку. Мало кто сомневался, что президент стерпит и оставит без ответа демарш Совета Федерации по поводу конфликта, возникшего вокруг Генерального прокурора. И Скуратов, лишившись какого-либо доверия президента, опираясь, как сейчас принято говорить, на мужскую солидарность сенаторов, продолжит свое прокурорское правление. Впрочем, не только выздоровление Ельцина заставило сделать его нестандартный атакующий ход. Югославский кризис и жесткая позиция президента в этом кризисе бесспорно повысили авторитет Ельцина внутри страны. Позиция России лишена колебаний, безрассудства и оголтелости — остановить агрессию и добиться от мирового сообщества осуждения действий НАТО, но при этом не дать втянуть себя в войну. Расчет здравый. Любой ажиотаж бездумного патриотизма будет уравновешен протестом российских матерей. Главное, избежать милитаристских крайностей. В остальном в отношении балканского кризиса общество достаточно едино и солидарно с президентом. Таков политический фон. Но этим все не исчерпывается.