Иван Бессмертный - Силуэты разведки

Скажу так: когда был в Афганистане, по долгу службы я с ним неоднажды встречался. Вдаваться в подробности — рано.

Когда советские войска уже были выведены, когда всем было ясно, что Горбачев предал не только афганский, но и свой народ, в январе 1991 года, состоялась наша последняя встреча. Он привез сюда, в Украину, гуманитарный груз для детей Чернобыля. Когда уже груз передали, отбыли официальную часть, положили спать делегацию, отпустили охрану, для нас было очень важно, чтобы наша встреча никем не фиксировалась, я пригласил его к себе домой, и мы с ним долго-долго беседовали. Он, конечно, прекрасно все понимал. Фактически, он приехал попрощаться.

Когда я отвозил его на Печерск, где остановилась делегация, мы вышли с ним на речном вокзале, он сказал: «Я лично никаких перспектив не вижу. Думаю, что рано или поздно, оставшись без поддержки, режим падет. Я ни о чем не жалею и буду стоять до конца».

И он стоял до конца. Вместе с президентом-братом. Единственное, что они сделали — это отправили свои семьи в Индию. Я предложил тогда, в Киеве, несколько вариантов отхода, но, почему-то, ими они не воспользовались.

— А потом они погибли…

— Они не просто погибли. Когда я увидел это по телевизору, даже не стал записывать. Практически, это были два мешка с костями, подвешенные за ноги на фонарном столбе.

Трагедия для Афганистана в том, что эта казнь лишала страну последней надежды на демократический вектор развития, консолидацию, выход из войны.

— И в заключение: Анатолий Васильевич, что бы вы пожелали студентам Института внешней разведки, особенно тем, кто, получив прекрасное образование, не уйдет в бизнес, а сохранит верность разведке?

— Как говорил один великий человек, — учиться, учиться и еще раз учиться. Это, во-первых, а во-вторых, даже в самых сложных, порой драматических жизненных обстоятельствах вести себя достойно, быть патриотом. И, конечно же, всегда помнить о чести и долге.

Генерал Леонид РОЖЕН — профессиональный разведчик. За время службы принимал участие во многих спецоперациях за рубежом. В независимой Украине руководил Службой внешней разведки. Так рассказывают о нем открытые источники. Чтобы приоткрыть завесу таинственности и узнать об этом неординарном человеке больше, пришлось обратиться к первоисточнику.

— Леонид Николаевич, если можно, прямой вопрос: правда ли, что в свое время КГБ СССР даже танк одной из стран НАТО добыл? И, говорят, что Вы имеете к этому самое непосредственное отношение?

— В прошлом, во времена «железного занавеса», многие успехи Советского Союза стали возможны благодаря тому, что наша разведка работала очень активно. Особенно, научно-техническая. Большинство компонентов сложнейшей техники нам были известны, но некоторые были тайной за семью печатями. Разрабатывать их? Для этого нужно было задействовать целые институты, КБ и т. д. Но главное, мы были ограничены во времени. Поэтому перед разведкой руководством страны была поставлена задача — добывать все недостающие элементы разрабатываемой техники. Особенно активно работала разведка в ракетно-космической отрасли, ведь это была основа основ безопасности государства.

Тогдашняя военная сухопутная стратегия (если говорить «грубо» и понятно) выглядела так: в случае войны против нас, мы запускаем танковые клинья, танки проходят всю Европу, и танкисты моют ноги в Ла-Манше. Для этого были развернуты группы советских войск в Германии, Венгрии, Польше, Чехословакии. Во всех этих странах стояли наши танковые дивизии. Огромнейшее количество танков находилось и на территории СССР. Вот почему после распада Союза в Украине осталось так много танков. Лучшим образцом на то время являлся танк одной из стран НАТО. Мы тогда сумели добыть не только документацию на него, но и по частям доставили почти весь танк. В результате наша военная промышленность добились того, что жизнедеятельность нашего танка на поле боя была продлена вдвое. Экономический эффект от этой разведывательной операции был, конечно, огромнейший. Мы смогли позволить себе выпускать танков в два раза меньше. Если учесть, что в среднем цена одного танка — пять миллионов долларов, а у нас было свыше ста тысяч танков, разведка сэкономила огромную сумму для государства. Тогда в Украине, на заводе имени Малышева, был создан новый танк, который по своим тактико-техническим характеристикам вошел в тройку лучших танков мира. Это стало своеобразным фурором и привело к тому, что украинская разведка впервые завоевала такое достойное место в содружестве разведок наших социалистических республик. Все участники той операции были награждены правительственными наградами.

Это был очень напряженный период. Мне иногда подвести дней в году приходилось находиться в командировках. Метались по разным городам и странам. Надо было постоянно держать связь с институтами, с конструкторскими бюро, с отдельными учеными.

— На одной из фотографий из Вашего архива Владимир Щербицкий вручает вам орден. А этот государственный деятель, в отличие от некоторых, пачками ордена не раздавал. Награда из рук Щербицкого — это много о чем говорит. Не буду спрашивать — за что именно получили вы эту награду, спрошу так: могли бы вы уже теперь, по прошествии многих лет, рассказать о некоторых операциях внешней разведки, в которыхвы принимали участие?

— О чем можно рассказать?.. (Пару минут думает).

Перед украинской разведкой Центром была поставлена задача — добыть средства поражения закрытых командных пунктов на глубине 200–300 метров. У нас были разработаны подобные бомбы в одном научно-исследовательском центре, но эффективность их была очень низкой. Такими средствами поражения располагали государства-члены НАТО. У нас были тогда очень хорошие позиции в некоторых странах этого блока.

Благодаря имеющимся оперативным возможностям интересующие нас образцы были добыты и с помощью наших источников спрятаны на одном из островов Средиземного моря.

— То есть перед разведкой стояла задача — добыть не документацию, не чертежи, а образцы?

— Да. Документы, чертежи — это, конечно, все хорошо… Но руководству нужно было предоставить именно образцы. Их спрятали в контейнеры. Чтобы ввезти груз в СССР, в Центре разработали специальную операцию. Выполнить ее было поручено спецгруппе из четырех сотрудников во главе со мной. И вот в одном из портов Союза мы как туристы, отправляющиеся в круиз, сели на пассажирское судно.

— А почему для операции решили использовать именно пассажирское судно?