Куртис Кейт - Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Между тем Сент-Экзюпери теперь был поглощен другим проектом, обещавшим принести очаровательные плоды. Для этого неутомимого бумагомарателя, никогда не испытывавшего большего удовлетворения, чем когда он машинально рисовал цветными карандашами (его карикатуры, хотя часто беспорядочные, отличались большим комизмом), кино казалось слишком богатой средой самовыражения, чтобы не вызвать в нем зачарованный интерес. Интерес этот проявлялся еще в ранние 20-е тем страстным усердием, с которым он пересмотрел все картины Чаплина. То, что его товарищ, пилот Анри Делоне, позже принимал за безразличие (он каждый раз наблюдал, как Антуан выходил из кинотеатра в Аликанте после пятнадцати беспокойных минут), на самом деле оказалось реакцией на дешевые, плохо задуманные, грязно составленные, лишенные ярких образов, едва отрежиссированные фильмы, которые постоянно попадались ему тогда. Ибо на каждого Чаплина или Эйзенштейна, на каждого Рене Клера или Жана Ренуара находилась сотня посредственностей, но именно они – увы! – заполонили рынок. Одна из самых бурных реакций Сент-Экса, запечатленная в небольшой записной книжечке в кожаном переплете, которую он стал носить повсюду в своем внутреннем кармане и в которую любил записывать то, что с ним случалось, гласит: «Таким образом, в фильме из самой лучшей глины на свете (так он называл человеческую плоть) рождена бездарная и плачевно глупая звезда. Такое пустое животное, я не понимаю, как его вообще выносят…»

За год, проведенный в Аргентине, Антуан проявил особенный интерес к созданию сценария для фильма под названием «Анна-Мария». Он, очевидно, почти не возвращался к нему по приезде во Францию. Возможно, на него повлиял кризис в «Аэропостали», и у него не было никакого настроения разменивать на мелочи фантазию пилота, по сути, веселую и беззаботную. Но к 1935 году он уже не чувствовал, будто ему подрезали крылья своего рода запретом. Ему повезло, и он встретил режиссера, Раймона Бернара, с которым у него сразу установилось хорошее взаимопонимание. Прославленный отец режиссера, драматург Тристан Бернар (ему Антуана также представили), слыл одним из самых больших остряков того времени. Его сын, возможно, и не унаследовал отцовский удивительный дар играть словами, но получил его умение слышать. И был очарован забавной историей «Анны-Марии».

Надо надеяться, что текст сценария когда-нибудь включат в собрание сочинений Сент-Экзюпери. Хотя он и подвергался существенным переделкам со стороны автора и режиссера, первоначальный вариант сценария полон теми странными вспышками прихоти, которые уже украшали многое выходившее из-под пера Сент-Экзюпери за двадцать лет до того, как он написал «Маленького принца». В «Трех мушкетерах» Дюма было четыре, ну а в «Анне-Марии» – пять неразлучных компаньонов. Все они – летчики, и настолько близки, что каждый раз, когда кто-нибудь врывается в комнату отдыха пилотов, его первый вопрос неизменно: «Где остальные?» – словно больше никого там не могло появиться. Самый импозантный из них – Детектив (так он назван в тексте сценария), специализируется на карточных трюках и распутывании всяких загадок по методу Холмса. Второй – Крестьянин, он прозван так за свою страсть к разведению уток (в своем небольшом домике в деревне), хотя в воздухе он проявляет храбрость льва (нам совсем нетрудно узнать в нем Гийоме). Третий – Герой-любовник, этакий Арамис XX века, постоянно впутывающийся в любовные истории, из которых его друзьям приходится частенько его спасать. Затем – Мыслитель, молчаливый и тихий, все время что-то лепит из большого куска глины, которую он постоянно носит при себе в кармане. И наконец, Боксер, маленький, жилистый, «с талией юной девушки со стальными мускулами».

Фильм начинается с появления Боксера, едва сумевшего избежать удара во время приземления на аэродроме, где эти пятеро служат летчиками-испытателями и летными инструкторами. Один из рычагов управления заело. Ошибка – не механика; скорее просчет проектировщиков. Пятеро неразлучных друзей торжественно направляются в рабочее помещение, где сотня чертежников и инженеров гнут спины над чертежными досками. Переходя от одного к другому, они угрожающе наклоняются над бородатым техником, но обнаруживают (мир полон неожиданностей!), что злоумышленник не он, а его сосед, вернее, соседка – милая молодая девушка. Их гнев уступает место сначала испепеляющему презрению, но тут Крестьянин, отодвинув чертежную доску, за которой девушка полностью скрыта, видит ее всю в слезах. Немедленно строгие судьи становятся чуткими утешителями. Терпеливо они объясняют ей, что логарифмы – это одно, а пилотирование в воздухе – совсем другое. Наука может многое, но, чтобы удержать самолет и пилота от катастрофы, требуется скромный ремесленник в дополнение к геометру. Так почему бы не научиться и тому и другому, научиться самой летать? Анна-Мария, так зовут девушку, в восторге, и пять неразлучных друзей берут ее на поруки.

Детектив дает ей первый теоретический урок, но занятие прерывается отчаянным SOS от Героя-любовника, влипшего в очередное романтическое приключение. Вскочив в автомобиль, набитый до отказа оборудованием, четыре пилота и Анна-Мария мчатся к месту происшествия. С хладнокровием, рожденным многократным опытом, они спасают осажденного Дон Жуана, затаскивая его с балкона четвертого этажа на балкон, расположенный выше, в то время как разъяренный муж продолжает безуспешно колотить запертую дверь спальни своей жены. Приключение цементирует их новую дружбу с Анной-Марией, но только частично: она красивая женщина, а потому становится объектом внимания со стороны. Друзья неодобрительно поглядывают на хищников, явно сбивающих с толку «их» Анну-Марию, и несколько уловок, придуманных Детективом, позволяют им вычислить самого развязного среди прочих и выставить его в смешном свете в ее глазах. Несколько других «нарушителей» устранены тем же самым находчивым способом.

Анна-Мария становится самостоятельной и получает лицензию на право управления самолетом, к радости ее старого отца, морского капитана с пронзительным взглядом. Но ее сердцу снова грозит опасность, на сей раз в лице героя, прозванного Изобретателем, который (совсем как Сент-Экс) проводит безумное количество времени, придумывая, как бы усовершенствовать то, что уже изобретено. Но он играет Баха, обладает чувством юмора и чаще всего, когда консьержка стучит в дверь с почтой, лежит, растянувшись на кровати. «Когда чистильщик зачищает, – объясняет герой, – он работает. Когда изобретатель изобретает, он работает. Я – изобретатель». И его взгляд снова упирается в потолок. Но в проектном бюро, куда он забредает, чтобы выяснить, каково мнение экспертов о его самом последнем изобретении, ему на глаза случайно попадается Анна-Мария. Изобретатель! Обворожительно! Она восхищена, он очарован, и вскоре новый претендент представлен ее защитникам-пилотам, смыкающим ряды обороны против этого чужака, не умеющего летать. Не смущаясь колючих вопросов, он ставит в тупик Детектива, который попросил его определить карту. Изобретатель оказался фокусником не хуже Детектива и, вытянув у него из рукава карту, сорвал фокус.