Питер Грин - Александр Македонский. Царь четырех сторон света

Деятели афинского народного собрания, под влиянием речей Демосфена, дали ему разрешение на частные связи с Парменионом и Атталом в Азии. Тот начал писать им, убеждая объявить войну Александру, которого оратор легкомысленно называл «юнцом» и «олухом». Но на деле Александр оказался лучшим политическим бойцом, чем Демосфен и его сторонники. Он сразу понял, что его потенциальными врагами могут быть прежде всего командующие азиатской экспедицией, особенно его непримиримый враг Аттал. Поэтому он сразу отправил надежного друга Гекатея в штаб к Пармениону – формально для связи, а на деле с секретным приказом «доставить, если возможно, Аттала живым, а если нет, убить его как можно скорее». Советники Александра во главе с Антипатром призывали его к осторожности, к тому, чтобы предоставить греческие полисы самим себе и постараться успокоить варваров с помощью дипломатии и уступок. На это он отвечал, что, если он проявит хоть малейшую слабость, то враги нападут на него сразу все. Александр сказал, что хочет решить дело, проявив «мужество и решительность».

Во главе отборных частей молодой царь отправился из столицы на юг, через Метонку и Пидну, в Фессалию. Когда его войско вошло в долину Темпе, между Олимпом и Оссой, оказалось, что переход занят фессалийскими войсками. Фессалийцы велели Александру остановиться и стали думать, пропустить ли его. Александр с подозрительной вежливостью согласился и тут же приказал своим военным инженерам вырубать ступеньки на крутом склоне горы Осса. Прежде чем фессалийцы сообразили, что происходит, Александр со своими людьми перешел через горы и спустился в долину, обойдя их с тыла. В этих обстоятельствах они вступили в переговоры. Царь говорил с ними очень любезно и дружелюбно. «С помощью ласковых слов и щедрых обещаний» (надежный прием отца) он уговорил фессалийцев избрать его пожизненным архонтом Фессалийского союза, каковым прежде был Филипп. Они также передали под его руководство большое кавалерийское соединение.

Александр не тратил времени зря. Прежде чем в Греции узнали о его удачном маневре, он уже достиг Фермопил. Там, опираясь на старинные привилегии отца, он собрал совет Амфиктионии, который присвоил Александру статус гегемона союза. Подобно Ватикану, Амфиктиония не располагала сильным войском, но имела значительный религиозный и нравственный авторитет.

Понятно, что следующей заботой Александра были Фивы. Дружественность этого самого могущественного в Средней Греции города была весьма важна для царя, а между тем фиванцы оказывали Македонии упорное сопротивление. Однажды утром проснувшиеся фиванские граждане с удивлением обнаружили, что вблизи Кадмеи стоит готовая к бою македонская армия. Ультиматум Александра был прост: он требовал провозглашения себя гегемоном союза. В случае удовлетворения требования не будет ставиться вопрос об изгнании войск его отца, хотя их, разумеется, возвратят на место.

Иначе… Фиванцы посмотрели на мрачных македонских ветеранов и капитулировали без лишних споров.

После этого в Афинах, которые находились всего в сорока милях от Фив, началась паника. Готовясь к осаде, афиняне, жившие вне города, переносили свое имущество в город и чинили городские стены. Когда Александр предложил им тот же ультиматум, что и Фиванцам, они приняли его условия. На север из Афин было отправлено посольство с извинениями за то, что подобающий статус македонского царя был признан не сразу.

Получив известия о том, что войско Александра подобно вихрю пронеслось по Греции, и о капитуляции Афин, Аттал оставил мысли о близком перевороте и стал думать, как спасти свое положение. Он отослал Александру все письма Демосфена вместе с заверениями в собственной преданности. Пожалуй, он старался напрасно. Были люди, которые в тот ранний период стали перебежчиками, но Аттал, публично оскорбивший Александра, поставив под сомнение законность его рождения, не мог рассчитывать на снисхождение. Непонимание этого было его роковой ошибкой, к тому же Гекатей, выполняя наказ Александра, уже приватно столковался с Парменионом, который решил перейти на сторону победителя. Судьба Аттала была решена. Парменион, фактически, мог взять на себя ликвидацию организованной оппозиции Александру в Македонии. Если бы этот полководец объединил своих сторонников вокруг нового царя, никто не осмелился бы бросить ему вызов. У Александра было мало времени, и он согласился на условия Пармениона, что в дальнейшем доставило ему немало хлопот. Когда его войско наконец вошло в Азию, почти все командные должности были заняты сыновьями, братьями или ставленниками Пармениона. Шесть лет пришлось Александру бороться с засилием этого клана. В обмен на множество уступок Парменион должен был пожертвовать Атталом. В этом смысле Александр был непреклонен. Через несколько дней Аттала устранили без всякого шума.

Всего за два месяца Александр достиг большего, чем казалось возможным. Не ведя активных боевых действий, он добился признания Фессалии, Амфиктионии, Фив и Афин. Убийство Аттала и переход на сторону царя Пармениона обезопасили Александра от возможных переворотов со стороны македонской знати. Наступило время для нового этапа. Он собрал Совет Эллинского союза в Коринфе. Туда были приглашены также и представители тех стран, которые до сих пор отказывались признать его владычество. Полученные ответы вполне устроили царя: напуганные греки присылали посольства в Коринф, кое-как пытаясь соблюсти достоинство.

Итак, Совет союза собрался в должном составе и избрал Александра гегемоном вместо отца. Договор и на этот раз относился как к Александру, так и к его потомкам. Греческие государства снова объявлялись «свободными и независимыми». Александр также был избран верховным главнокомандующим войсками, которые должны были отправиться в Персию. Новый главнокомандующий быстро доказал грекам, что это не пустая формальность. Он тут же представил для утверждения план «обязательств договаривающихся сторон в случае совместной кампании», регулировавший все, от воинского вооружения до снабжения войск продовольствием.

После окончания съезда многие философы и государственные мужи явились к Александру с поздравлениями. Из известных людей не было только Диогена Киника. Слегка раздосадованный и движимый любопытством, Александр, говорят, отправился в пригород, где Диоген жил в большом пифосе, чтобы навестить его лично. Философ, в одной набедренной повязке, грелся на солнце. Отвлеченный от своих медитаций шумными разговорами и смехом свиты Александра, он посмотрел на царя в упор, но промолчал. Впервые в жизни Александр был немного смущен. Он вежливо приветствовал философа, но тот продолжал молчать. Наконец Александр спросил Диогена, есть ли у того какое-то желание, которое царь может исполнить. Последовал знаменитый ответ: «Да. Отойди, ты загораживаешь мне солнце». На этом разговор закончился. По дороге в Коринф спутники пытались обратить все в шутку и стали высмеивать Диогена, но Александр оборвал их, бросив загадочную реплику: «Если бы я не был Александром, то желал бы стать Диогеном».