Василий Лесников - Американское время. 1970 – 1979 годы

23 ЯНВАРЯ.

НА ЗЕМЛЕ. Партсобрание отдела с повесткой дня «Задачи партийной организации по повышению ответственности коммунистов при подготовке тренажера к тренировкам». Докладчик заместитель начальника отдела подполковник Хотянович М. И.

Начальник управления Клишов сообщил, что тренировки экипажей должны начаться с 1 марта, а опаздываем мы уже на месяц. Может быть, стоит некоторые дефекты по акту испытаний принять с недочетами, если объем их устранения слишком велик. Конечно, если это не скажется на качестве тренировок.

Из выступлений начальников стало ясно, что вся работа по новой технике и тренажерам к ним является работой инициативной. Нет ни штатов, ни часов для работы по этой тематике. А когда будут, то будут обвинять всех, что не занимались перспективой.

31 ЯНВАРЯ.

НА ЗЕМЛЕ. Начальник штаба Центра генерал Румянцев вызвал к себе Жегунова с Бастанжиевым. Жегунов потерял дар речи, когда Румянцев стал его отчитывать. Оказалось, что вопрос идет о ом, кому писать техническое задание на доработку тренажера станции «Алмаз» под новую серию. Жегунов несколько раз менял свое мнение. То мы пишем, то Даревцы, то снова мы, то снова Даревцы. Все зависело от того, на каком совещении присутствовал Жегунов и с кем беседовал. А нас, естественно, лихорадило. Последнее его решение – нам писать ТЗ. Якобы это указание Румянцева. И вот теперь приблизительный разговор.

РУМЯНЦЕВ: Откуда пошла информация о том, что я дал указание писать техническое задание? Я имел виду написание тактико-технических требований с общими фразами. Без подробностей.

БАСТАНЖИЕВ: (так как Жегунов молчит). Это совсем другое дело. Тактико-технические требования нельзя обзывать техническим заданием.

РУМЯНЦЕВ: Как хотите, обзывайте, но только общими словами. Это мы можем, если они просят. И впредь учтите, что так писать нельзя. Надо правильно понимать указания, Геннадий Михайлович. А если что-то непонятно, то надо уточнить.

9 ФЕВРАЛЯ.

После успешного завершения 30-ти суточной работы на орбите, экипаж Губарев – Гречко благополучно возвратился на Землю.

Губарев А.А. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.

Гречко Г.М. награжден орденом Ленина и медалью Золотая Звезда. Ему присвоены звания Герой Советского Союза и Летчик-космонавт СССР.

Станция «Салют-4» продолжает полет в автоматическом режиме в ожидании нового экипажа.

17 ФЕВРАЛЯ.

Звездный городок торжественно встретил Губарева и Гречко после непродолжительной реабилитации на космодроме.

4 МАРТА.

Губарев и Гречко выступили с отчетом о полете на научно-методической конференции в Центре.

ГУБАРЕВ: Особое внимание мы уделили стыковке. Использовали опыт всех наших летавших товарищей. Считаю, что экипажу должно быть дано право самостоятельно подключать двигатели при работе системы стыковки «Игла» Переход на ручное управление должен осуществляться на дальности более 100 метров.

Работать с системой управления в перчатках очень сложно. Нужно официально разрешить экипажу снимать перчатки при ручном управлении.

(Обо всем этом говорил и Попович). Мы стыковались в тени, и считаем необходимым увеличить яркость стыковочных сигнальных огней.

На станции недостаточно средств фиксации. При работе стоя необходима фиксация ног. Нужно обеспечить фиксацию не только космонавтов, но и бортовой документации и инструмента. Не годится и фиксация в креслах толстыми крепкими ремнями.

В транспортном корабле нужно доработать систему подтяга ремней фиксации. При посадке из-за недостаточного закрепления меня бросило на бортинженера. Было травмировано колено так, что пришлось некоторое время ходить прихрамывая.

Полная адаптация к работе в станции пришла через 7 дней. Из-за тяжелого состояния в первые дни и усталости перед посадкой, желательно операции расконсервации и консервации растянуть на 3 дня вместо положенных сейчас 2-х дней.

Полная ориентация в станции пришла через 15 дней. До этого все время приходилось, что-то искать, как на новой квартире.

ГРЕЧКО: Для стопроцентного использования возможностей станции на ней должны работать 2–3 экипажа.

Общая оценка работы бортовых систем хорошая.

Вся программа научных исследований выполнена.

Экипажам надо лучше готовиться к операциям по ориентированию по звездам. Сейчас таких тренировок мало, и на имеющихся тренажерах большие люфты. Нужно учиться лучше искать звезды в определенной области звездного неба.

И общее пожелание у нас с командиром. Экипажу нужно отдавать не приказы, а советы. Это лучше действует на самочувствие при постоянном напряжении нервов, которое постоянно присутствует в полете.

25 МАРТА.

Рышков уехал в госпиталь на лечение. За него остался Серкин. Барышников отказался, так как ему это не надо. А Жене при будущем распределении должностей это может быть зачтется в плюс.

7 АПРЕЛЯ.

Сообщение ТАСС. 5 апреля 1975 года был произведен запуск ракеты-носителя с пилотируемым космическим кораблем «Союз» для продолжения экспериментов совместно со станцией «Салют-4«. На борту корабля находился экипаж в составе Героев Советского Союза летчика-космонавта СССР полковника Лазарева Василия Григорьевича и летчика-космонавта СССР Макарова Олега Григорьевича.

На участке работы третьей ступени произошло отклонение параметров движения ракеты-носителя от расчетных значений, и автоматическим устройством была выдана команда на прекращение дальнейшего полета по программе и отделение космического корабля для возвращения на Землю.

Спускаемый аппарат совершил мягкую посадку юго-западнее города Горно-Алтайска.

Поисково-спасательная служба обеспечила доставку космонавтов на космодром.

Самочувствие товарищей В.Г. Лазарева и О. Г. Макарова хорошее.

А вот как все было на самом деле.

Лазареву с Макаровым предстояло удвоить этот срок полета экипажа Губарева, и эта задача уже не была чем-то необычным. Тем более что американцы к этому времени продемонстрировали возможности экипажа при 84-суточном полете.

Нов том то и заключается главная и непреложная истина космического полета – каждая секунда полета непредсказуема и требует от космонавтов постоянного внимания и напряженной работы. Вот и на этот раз работа началась штатно, спокойно. Первая ступень отработала нормально. Заработала четко и по программе вторая. И вот она – 261 секунда, когда должно было произойти отделение второй ступени. Однако, вместо ожидаемого отделения в корабле заревела сирена, тревожно замигало красное табло «Авария носителя». Мгновенно вступила в действие система аварийного спасения. И экипажу впервые, не по доброй воле, пришлось испытать ее работоспособность на себе, оказавшись полностью во власти спасительной автоматики. Экипаж мог только ждать.