Василий Лесников - Французское время. 1980 – 1989 годы

Подошел Счастный. Аксенов к нему.

– Ты отвечаешь за скафандры?

– Я.

– Принимай белье.

– Оно ваше, – снова объясняет Счастный.

– Что ж, я его стирать должен?

– Не обязательно. (Вася человек прямой) . Можно раза три одеть. А можно и жене отдать в стирку.

– Не хватало мне еще с грязью возиться. Аксенов все еще не мог понять ситуацию.

– Оно ваше, – не выдержал Василий, – Вы где-то, извините, триппер схватили, а мне что, расплачиваться?

– Безобразие. В Америке космонавты после тренировок просто сбрасывают в уголок все тряпье. Люди потом берут его, и делают с ним все, что положено.

– В Америке есть белые и черные, рабы и рабовладельцы, а у нас все равны. – Счастный уже начал злиться.

– Но я же не об этом. – Аксенов отошел. Посоветовался о чем-то с Рукавишниковым, который в сторонке ожидал, чем закончится разговор. Теперь уже Рукавишников подошел к Счастному с тем же вопросом. И снова разговор завершился с тем же результатом, хотя и в более спокойной форме.

Космонавты ушли, а вскоре поступило официальное решение командования. Белье передать космонавтам, как личное имущество. Пусть делают с ним, что хотят.

Предмет спора интересен сам по себе. Но Аксенов принял решение и осуществил шаги к его выполнению. Рукавишников ждал, чем все это закончится. Какие-то шаги сделал только после просьбы Аксенова. Явно видно кто лидер, а кто чистый ведомый.

Американский астронавт Армстронг во время встречи в доме космонавтов в Звездном городке считал, что Гагариной и Беляевой нет в зале. Но они присутствовали.

Когда во время выступления ему сообщили об этом, он от волнения не смог продолжить сразу свою речь. Но и встретиться с женами космонавтов не решился. И только из-за рубежа прислал письмо с извинениями, попытался объяснить свое поведение.

Такова степень уважения к женщинам, женам космонавтов, которых уже нет с нами. И они своим поведением доказывали постоянно, что достойны такого уважения.

И все-таки образцом поведения жены космонавтов для меня была и остается Беляева Татьяна Филипповна. Могут быть разные мнения на этот счет. Но, наверное, все, кто, так или иначе, общался с женами космонавтов, согласятся, что добрее, отзывчивее ее среди жен космонавтов нет.

Татьяна Филипповна не хотела, чтобы муж летал в космос. Но она понимала, что без этого ее муж уже не будет жить. Будет просто существовать. Ходить по земле живым трупом.

Павел Иванович умер счастливым человеком, осознающим, что в своей жизни он не изменил своей великой мечте, и сделал все для ее осуществления.

А Татьяна Филипповна была ему верной подругой. И, как ни трудно было ей помогать ему на избранном пути, она нашла в себе силы и мужество быть всегда рядом с ним, помогать, а не мешать ему.

Согласитесь, что это мужество и великое – видеть, что мужу плохо, что он находится в ужасном состоянии, и не сметь позвать на помощь, понимая, что любое такое ее действие еще больше скажется в худшую сторону на состоянии ее мужа. А язва желудка развивалась у Павла Ивановича стремительно.

Как же сильно надо было любить его, и понимать его, чтобы суметь заставит себя терпеть в такой ситуации. Ведь ситуация чем-то напоминала обстановку перед первым полетом Беляева. Тогда во время парашютного прыжка он сломал ногу. И врачи поставили на нем крест, как на космонавте. Но Беляев не сдался. Терпел адские боли, но сумел вытянуть более короткую ногу до нормы, без потери функциональных способностей. И Павел Иванович Беляев смог слетать в свой космический полет.

Утрата не сломила ее. Она у мужа переняла великий оптимизм и доброжелательность.

Валентина Ивановна Гагарина избрала другой путь поддержания памяти своего мужа. Она отстранилась от всех, замкнулась в своем одиночестве.

Так уж получилось, что первой женщиной, которую я встретил в Звездном городке, была Валентина Ивановна Гагарина.

Я не знал, что это жена Юрия Гагарина. Шла она неторопливо, устремив взгляд вперед. Казалось, что она никого и ничего не замечает. Как – будто, она была одна и вокруг нее пустота.

Шедший рядом сослуживец объяснил мне кто прошел мимо нас. Для жителей Звездный городок был большой деревней, в которой друг от друга секретов нет.

Зная, что в деревне принято младшим здороваться со старшими, я при повторно встрече попытался поздороваться с Валентиной Ивановной. Но она не ответила ни в этот раз, ни в следующий. Больше я не здоровался. Человек сам выбирает стиль своего поведения.

Однажды я даже хотел помочь ей. Она шла видимо из гаража. Руку сильно оттягивала сетка с картошкой. Я дернулся к ней с протянутой рукой, и будто наткнулся на стену, встретив ее взгляд. Меня вроде заметили, но явно как что-то неприятное и мешающее нормальному движению. Я замер, а Валентина Ивановна, гордая и недоступная, проследовала дальше.

Значительно позже, когда я занялся журналистской деятельностью, я искал встречи с Валентиной Ивановной, но они оканчивались плачевно.

Личная встреча с Гагариной у меня была одна – в январе 1979 года.

Это произошло в библиотеке дома космонавтов в Звездном городке. Нас познакомила Татьяна Филипповна Беляева.

– Вал. Это Лесников. Соавтор Павла Ивановича по книге о Юре. Он хотел бы тебя кое о чем спросить.

– И что же именно? – Валентина Ивановна смотрела не на меня, а на Татьяну Филипповну спокойно, но с явным неудовольствием. И я постарался побыстрее разрядить напряженную ситуацию.

– Валентина Ивановна, я коротко. Это относительно рукописи, которую вам передали.

– Я же сказала Паше, что она мне не нравится. Что еще? – теперь Валентина Ивановна смотрела на меня.

– Рукопись переделана. Ее смотрели представители комиссии в ТАСС, из аппарата Шаталова, многие в Центре подготовки космонавтов, из тех, кто знал Юрия Алексеевича.

– Тогда зачем я вам? У меня иное мнение.

– Вот о нем хотелось бы подробнее. Ведь вы не написали письменного отзыва. Просто сказали, что не нравится стиль повествования, и все.

– Еще чего?! – ей уже явно начал надоедать этот разговор.

– Но как тогда понять, что стиль повествования не соответствует образу Юрия Алексеевича?

– Верно. Вот вы бы прочли хотя бы одно его письмо и сразу поняли бы свою ошибку.

– С удовольствие. Вы дадите мне такую возможность?

– Нет, конечно.

– Как же нам тогда устранять несоответствие?

– Это уже ваше дело, – Валентина Ивановна усмехнулась, и с какой-то долей насмешки, продолжила, – Павел Иванович ведь хорошо знал Юру. Вот пусть и постарается не допустить неточностей.

Что я мог тогда ей сказать? Что год назад в большом литературном сборнике «Наш Гагарин» Валентина Ивановна опубликовала очерк «108 минут и вся жизнь» о муже, но никаких личных писем, хот как-то характеризующих Гагарина, она не приводила.