Аллан Невинс - Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп

Убедившись, что институт успешно работает, Рокфеллер в 1907 году предоставил ему более двух с половиной миллионов долларов в качестве постоянного фонда. Стремительно разрастаясь, учреждение теперь нуждалось в более сложной административной организации. Согласно поправке регистрационного сертификата 1908 года первоначальные директора стали называться «научными директорами». Они ограничились выполнением функций ученых, в то время как бизнес и общая политика передавались совету попечителей, состоявшему из Гейтса, Джона Д. Рокфеллера-младшего и Старра Дж. Мерфи, представлявшего финансовые интересы института. Уэлч же и Флекснер руководили научной работой. С окончанием реорганизации в 1910 году был образован еще один орган, названный «корпорацией», который состоял из совета попечителей и научных директоров. В последующие годы эти две группы сотрудников, научная и финансовая, работали вместе в полной гармонии. Штат исследователей, полностью контролируя собственные расходы, сумел удерживаться в границах бюджета. Рокфеллер неуклонно следовал своей политике невмешательства. Фактически он настолько озаботился уважением свободы ученых, что посетил институт лишь однажды, когда ему с сыном случилось находиться по соседству. Доктор Флекснер писал: «Ожидалось, что институт… будет изучать, размышлять.

Наш основатель и его советники говорили нам снова и снова следующее: «Не торопитесь произвести что-либо. Не беспокойтесь о том, чтобы принести пользу. Мы верим, что вы принесете пользу, а если нет, то это сделает следующее поколение сотрудников… Дело может занять труд поколений. Затем кто-нибудь вдруг выдаст практический результат».

Начиная с 1908 года ряд пожертвований Рокфеллера позволил построить больницу на 60 коек и изолятор на 9 коек, которые открылись в 1909 году под руководством доктора Руфуса Коула. Больница с хорошими лабораториями была укомплектована точно так же, как лаборатории – врачами с хорошим жалованьем, которые полностью отдавались работе, не отвлекаясь на практику на стороне и не принимая никакого побочного вознаграждения. Принимались только те пациенты, чьи болезни изучались сотрудниками института. Их лечили совершенно бесплатно.

С ростом института строилось больше зданий. В 1914 году доктор Теобальд Смит принял руководство департаментом патологии животных, который в 1917 году начал работу на ферме площадью в 780 акров близ Принстона, Нью-Джерси. С назначением доктора Луиса О. Канкеля главой департамента патологии растений в 1931 году базой этого подразделения тоже стала ферма. Оба департамента вскоре переместились в Нью-Йорк, перевод лаборатории патологии растений завершился к январю 1949 года, в то время как лаборатория патологии животных обосновалась к 30 сентября 1950 года. Были построены новые теплицы для размещения департамента патологии растений, а в феврале 1951 года открылось новое крыло больницы. К 1952 году 11 зданий, исключая теплицы и подсобные помещения, стояли на территории института, ограниченной Йорк-авеню, проездом Франклина Делано Рузвельта, 63-й и 68-й стрит.

Первым большим достижением института стало открытие Флекснером сыворотки для успешной борьбы с эпидемией менингита, который в 1905 году свирепствовал в Нью-Йорке и распространился на всю страну. Флекснер обнаружил, что этой болезнью могут страдать обезьяны и что сыворотка, полученная от лошадей, способна излечить зараженных менингитом обезьян. Сыворотку использовали для лечения детей, наиболее частых жертв болезни. Из первых четырехсот больных, которым ввели сыворотку, выздоровели почти четыре пятых. Институт как можно быстрее разослал сыворотку по всей стране и в другие страны, где болезнь получила распространение.

Вскоре последовали другие важные открытия. Изобретательные исследователи, увлеченно работавшие без оглядки на быстрый результат, развили новую технологию изысканий. Она открыла многообещающие направления деятельности, которым стали следовать ученые во всем мире. Список достижений института и тех, кто их добился, весьма впечатляет.

Любому составителю истории института пришлось бы долго описывать незаурядные достижения Хидейо Ногути, одного из наиболее одаренных патологов-экспериментаторов своего времени. Он пожертвовал жизнью ради исследования желтой лихорадки. Достоин описания и Алексис Кэррел из Лионского университета, чей вклад в артериальную хирургию открыл новые поля деятельности для практикующих и экспериментирующих хирургов и принес ему звание нобелевского лауреата. Нельзя не упомянуть о блестящем физиологе-экспериментаторе Жаке Лёбе, о Карле Ландштайнере, чья работа по исследованию причин детского паралича в Вене послужила основой для дальнейших важных изысканий Флекснера и других ученых института и который тоже заслужил Нобелевскую премию. Рейтон Раус открыл, что определенные раковые опухоли птиц и мелких млекопитающих вызываются вирусами. Руфус Коул и его помощники в больнице установили, что микробы (пневмококки), вызывающие пневмонию, могут делиться на многие иммунологические типы. Коул изготовил сыворотки для смертельного типа № 1 и других типов.

Историку пришлось бы иметь дело также с другими едва ли менее знаменитыми учеными, поскольку их перечень можно еще долго продолжать. Сравнение библиографии научных трудов Флекснера и литературы по патологическим и бактериологическим исследованиям за годы его продуктивной работы показывает, как много проблем он изучил и побудил к этому других ученых. Они добились результатов бесценных для всего человечества.

Важнейшие достижения Флекснера как директора вытекали из его понимания сущностного единства всех отраслей науки. С самого начала он осознал важность ликвидации барьеров даже между малым числом конкретных сфер деятельности, выполнявшейся первоначально небольшим штатом сотрудников. С привлечением в лаборатории все большего числа высокоэрудированных специалистов и увеличением объема научных знаний избежать деления исследовательской работы на департаменты становилось все труднее. Тем больше внимания он уделял потребностям интеграции научных изысканий. Он следил за тем, чтобы сведения, полученные в ходе неформальных контактов, дискуссий и подведения итогов, ежедневно обсуждались за ленчем и на собраниях персонала. Перечень важных открытий, сделанных в результате совместной работы, скажем химиков и бактериологов или других ученых, столь же далеких друг от друга по специализации, поразителен. После открытия при институте больницы союз чистой и прикладной науки принес замечательные плоды. Новое знание, добытое в лаборатории, могло быть использовано персоналом больницы для лечения болезни или облегчения состояния больного. Врачи больницы работали в тесном контакте со специалистами лаборатории на всех этапах исследования.