Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

Много накрутил сингапурский заместитель Рыжкова Тео. Не знаю, был ли он жуликом изначально, но, увидев, что банк подсел, а серьезного присмотра за ним нет, китаец пошел на подлоги в целях личной выгоды. Новые кредиты выдавались фирмам на сумму предыдущего невозвращенного кредита и начисленных процентов. В результате в отчетности значились большие доходы, на самом деле их не было. Разобраться быстро с этим было сложно, как и понять, куда уходили деньги. Однако Тео при разборе причин кризиса не смогли ничего инкриминировать. В первую очередь потому, что привлекать к ответственности его пытались, естественно, не по нашим, а по сингапурским законам. А суд сингапурский — не советский, указания ЦК КПСС на него не действовали, дело надо было еще выиграть! Так что до суда дело не дошло. Тем более что полномочия Тео не были должным образом оформлены, а он действовал расчетливо и, как правило, заручался подписью нашего управляющего. Будучи местным управляющим и советником ( local manager and adviser ), Тео якобы только рекомендовал сделки. Так что привлечь к уголовной ответственности его не удалось. Мы подготовили документы, передали их в суд, но хода делу не дали, и угроза открытия дела висела над Тео до самой его смерти.

Долго ловили жулика Эймоса Доу, взявшего у нас кредитов на сумму свыше 250 млн сингапурских долларов. Доу создал и возглавил группу компаний «Мосберт» («Мос» от Эймос, а «Берт» от имени его партнера Роберта Та). Этот бывший малайзийский почтовый служащий (ему в 1976 году было всего 32 года) достаточно быстро разбогател и активно приобретал недвижимость (особенно любил отели), землю и т. п. К моменту скандала оказалось, что Доу имел огромное количество фирм, в которых реальные активы только подразумевались. После этого он сбежал в США. Пострадали, кстати, от него не только мы, но и Hong - Kong and Shanghai Bank , Standard Chartered Bank . B с e вместе партнеры по несчастью финансировали расходы по юридическому обеспечению процесса по его экстрадиции из США. Ловкий же малайзиец начал разыгрывать карту КГБ: заявлять, что Моснарбанк — прикрытие советских карательных органов — охотится за ним.

Пять лет английские власти не давали мне визы в Гонконг, где у нас было много должников, куда разыскиваемого должны были привезти. В конце концов в октябре 1981 года, незадолго перед возвращением на родину, я попал в эту английскую колонию за счет английской королевы! Жулика вытащили из США и отдали под суд пострадавшие английские коллеги. Я же приехал на суд как свидетель и три дня жил в самой дорогой гостинице «Мандарин». Возник вопрос — на чем мне давать клятву в суде. Коммунисту подкладывать под руку Библию? Что толку от такой клятвы? Я предложил поклясться на Уставе КПСС, но, видимо, английское правосудие его оперативно не нашло. Обошлись словами, после чего я три с половиной часа давал показания.

Своих судей англичанам не хватало, и они набирали их со всего Британского Содружества, в результате главным судьей был бестолковый новозеландец. Он вынес неожиданное решение о недоказанности вины этого жулика. Тот не стал ждать, быстро сел на самолет и улетел в Таиланд. Дело в том, что у этой страны нет договора с Гонконгом о выдаче преступников. Отсиделся там, женился на какой-то принцессе (даже внебрачный ребенок короля в этой стране сразу становится принцем или принцессой). Еще года через три этот тип потерял бдительность, прилетел для чего-то в Лондон и был задержан. Дело в том, что для прокурора Гонконга «посадить этого гада» стало делом принципа. Дали ему четыре года, не досидев которые он умер от рака.

Следствие в Москве по проблемам сингапурского отделения Моснарбанка длилось почти целый год. Я прилетел в Москву в отпуск, и Ю. А Иванов предложил мне выступить на суде и рассказать о состоянии дел в банке. Помню, перед выступлением меня грозно предупредили, сколько лет лишения свободы я получу в случае отказа от дачи показаний или ложных показаний. Я тогда подумал даже: «А зачем я вообще сюда пришел?!» Однако обошлось. До меня опрашивали Цветкова, и он настолько запутался и продемонстрировал, что ничего не знает, что сразу возникло решение: в Сингапур ему возвращаться нет никакого смысла. В результате нам потом пришлось собирать его вещи и отправлять в Москву; предупреждал я его не отправлять жену заранее.

На следующий день был приглашен бывший глава Госбанка М. Н. Свешников. Мефодий Наумович доказывал, что он ничего не знал о проблемах в банке. Когда ему показали записку Балагурова 1975 года, он сказал, что ничего не видит, так как пришел без очков. Судья предложил свои очки, но Свешников опять заявил, что ничего не видит.

Суд длился около 20 дней, последнее заседание Верховного суда СССР по делу о сингапурском отделении Моснарбанка прошло в сентябре 1977 года. Незадолго до вынесения приговора судья Бризе, бывший генпрокурор Латвии, собрал у себя совещание. Приглашены были председатель Внешторгбанка Ю. А. Иванов, зампред Госбанка В. А. Пекшев, И. Г. Суворов и я. Судья пожаловался, что не знает, что делать, а зампред Верховного суда СССР требует осудить виновных по всей строгости закона. Пообсуждали, не пришли ни к какому выводу, и я уехал в Сингапур.

Незадачливому руководителю нашего отделения Вячеславу Рыжкову огласили суровый приговор — высшая мера наказания. Нам показалось это несправедливым, так как он денег не крал, недвижимости на экзотических островах не покупал (тогда это как-то никому и в голову не приходило) — он всего лишь плохо контролировал местный персонал. В результате определенных действий Госбанка В. И. Рыжкову расстрел заменили на 15 лет. Отсидел почти весь срок — 12 лет с половиной. Сейчас работает в строительной фирме. Ю. А. Балагурову дали 8 лет лишения свободы, в связи с амнистией срок сократили до 4 лет. Г. И. Скобелкину дали условный срок. Герман Иванович предусмотрительно пришел на суд с «узелком», в отличие от Юрия Алексеевича он не был уверен в благоприятном решении суда. Балагуров, отсидев срок, вернулся в Госбанк, но психологически был сломлен.

О приговоре В. И. Рыжкову я узнал уже в Сингапуре. Решение меня поразило. Кроме того, что просто по-человечески было жаль коллегу, у нас было открыто множество судебных дел против должников, и для их успешного завершения Вячеслав Иванович должен был оставаться живым. Дело в том, что по англосаксонскому праву одна из сторон может сослаться на устное обещание другой стороны, и это будет учтено судом. В случае смерти Рыжкова многие кредиторы могли заявить, что управляющий обещал им продлить действие договора, и мы не сможем опровергнуть это утверждение. Я вновь пошел к послу, объясняю: «Юрий Иванович, Рыжков нам нужен как свидетель! Надо через вашу почту срочно отправить соответствующую депешу!» Он предложил встретиться с адвокатом Дэнисом Ли, родственником сингапурского лидера Ли Кван Ю. Встретились мы за ужином, адвокат подтвердил мои опасения. Моя телеграмма через посла ушла в Москву к В. С. Алхимову. Звонит зампред Пекшев, предлагает мне с Дэнисом Ли срочно вылетать в Москву, так как председатель через два дня уедет в командировку.