Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

22 марта 1991 года президентом СССР был подписан указ о возмещении потерь вкладчикам в связи с реформой розничных цен. В соответствии с указом все вклады предполагалось проиндексировать на 40 %, однако большая часть надбавок была заморожена до 1994 года. С замороженной части вклада разрешили тратить деньги только безналичным перечислением на счета государственных магазинов для оплаты крупных покупок.

Естественно, что подобная «отложенная» компенсация не могла ни в какой мере защитить вклады от постепенного обесценивания и только вызвала дополнительное раздражение.

Следует напомнить, что 1 марта население в учреждениях Сбербанка СССР держало более 400 млрд рублей, при средней сумме вклада 1700 рублей. Напомню, что зарплата в 200–300 рублей считалась в 1990 году весьма приличной.

Мне 23 марта пришлось по телевидению комментировать тот указ президента. Объяснять, что все, кто имел вклад больше 500 рублей, средств начисленных в порядке компенсации, не увидят до 1994 года, а как показали дальнейшие события, они не увидели их вообще никогда. Правда, указом было отменено 500-рублевое ограничение на снятие денег со счета, введенное указом президента об обмене крупных купюр 22 января 1991 года. Так что и пряник был в том документе.

Главной же национальной идеей 1990 и 1991 годов стал поиск заемных средств. Горбачев непрерывно колесил по зарубежным странам и просил, просил, просил… Аналогичные задания давались и нам.

Месяца за четыре до начала операции «Буря в пустыне» (17 января 1991 года) меня пригласили на совещание к министру внешних экономических связей СССР К.Ф. Катушеву. Там нам объявили, что в Советский Союз приехали министры финансов Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Их целью было заручиться нейтралитетом нашей страны, когда антииракская коалиция будет изгонять Саддама Хусейна из Кувейта. За это арабы готовы были предоставить нам 4 млрд долларов. Половину деньгами и безвозмездно, а другую в качестве кредита на приобретение товаров.

Меня во главе делегации послали в Эль-Риад. Нас было человек семь, после трех дней деловых переговоров мы в правительственной резиденции решили, вопреки всем законам саудитов, отметить это событие. Благо с собой предусмотрительно привезли некое количество национального напитка. Не успели мы начать «отдыхать», стук в дверь — нам сообщают, что началось освобождение Кувейта и всем нам незамедлительно следует спуститься в бомбоубежище. Просидели мы в подвале часов пять, после чего нас днем через Египет вывезли домой. Переговоры наши так ничем и не закончились. После нас в Саудовскую Аравию поехали Е.М. Примаков и Т.Н. Алибегов, и вот им уже удалось какие-то суммы получить.

У Павлова была идея заложить за кредиты наши алмазы. С этой идеей он приставал в том числе и ко мне. Тогда мы обратились по этому поводу в Алмазювелирэкспорт, но специалисты нас разочаровали. Оказывается, необработанные камни заложить очень сложно, за них дадут в лучшем случае полцены, да и вообще этим практически никто в мире не занимается. Если известный фирмач с хорошей репутацией захочет перекредитоваться под свои алмазы на короткое время, то ему пойдет навстречу банк, хорошо его знающий. Но скорее это исключение из правил.

Цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для того чтобы законодатели не коснели в праздности…

Реформа банковской системы началась в 1988 году без моего участия. Я стал участником второго этапа реформы (1990–1991 годы). Увы, институциональные и функциональные изменения, происходящие в те годы, были вызваны не столько экономическими, сколько политическими причинами. На процесс реформирования банковской системы существенно влияли центробежные политические тенденции.

4 января 1990 года Совет Министров СССР принял постановление № 8 о передаче Сберегательного банка СССР в ведение Госбанка СССР. Председатель правления Сберегательного банка СССР В.А. Хоркин стал одновременно первым заместителем председателя правления Госбанка СССР. Предполагалось, что удастся увеличить количество видов вкладов и услуг, оказываемых населению. Основной же целью очередной реорганизации было создание «на базе учреждений Сберегательного банка СССР системы эмиссионно-кассового регулирования, межбанковских расчетов, кассового обслуживания государственных специализированных, коммерческих и кооперативных банков, межбанковского снабжения денежными билетами, государственными казначейскими обязательствами, облигациями, акциями и другими ценными бумагами».

10 апреля того же года Верховный Совет СССР принял закон «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик». В нем подчеркивалось, что за Госбанком СССР сохраняются права монопольной эмиссии единой денежной единицы — рубля и регулирования денежного обращения. Благодаря этому документу республики получили право участвовать в регулировании денежного обращения. Разрешалось регулировать республиканским законодательством создание и деятельность банков. Этим правом в июле воспользовалась Россия, а затем и другие союзные республики.

Кстати, позже в законе «О Государственном банке СССР» говорилось, что Госбанк образует единую систему центральных банков вместе с центральными банками союзных и автономных (!) республик.

Ситуация с подготовкой закона о Центральном банке вообще смешная, даже карикатурная. Когда в середине 80-х задумывались экономические реформы и готовили проекты законов «О Центральном банке», «О банках и банковской деятельности», мы, естественно, ориентировались на западный опыт и понимали, что нам придется отказываться от кредитного и кассового планов, от плана развития хозяйства с точными цифрами. Вся эта работа уйдет к коммерческим банкам. И параллельно нужен независимый Центральный банк. Естественно, что в нашем законопроекте это было прописано. Но, для того чтобы принять закон, нужно было получить одобрение Совмина СССР.

Помню, как 24 марта 1990 года на совещании в Совете Министров СССР обсуждались вопросы реорганизации банковской системы и подготовки закона о банковской деятельности. В ходе этого совещания предложение о передаче Госбанка в ведение Верховного Совета СССР понято не было. Против этого возражал председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков, под благовидным предлогом не хотел упускать из рук такой важный орган. По его мнению, предлагаемая мера подорвала бы возможность правительства посредством кредитной политики воздействовать на экономическое развитие. Николая Ивановича возмутили слова о независимости главного банка. «Это что, они без нас будут принимать решения?» — вопрошал премьер. Л.И. Абалкин объяснял ему: «Так во всех странах принято. Рыночная экономика». B.C. Павлов говорит о том, что все равно везде денежная политика координируется с бюджетом. А хитрый С.А. Ситарян добавил: «Николай Иванович, да что вы волнуетесь. Ну и не страшно, что он будет независимый. Председатель — член ЦК КПСС, коммунист. Куда он от нас денется?» — «А, тогда ясно!» — успокоился Рыжков.