Кристофер Хибберт - Крымская кампания 1854-1855 гг. Трагедия лорда Раглана

Генералу Джеймсу Скарлетту было пятьдесят пять лет. Несмотря на вид бравого воина, участвовавшего во многих кампаниях, который подчеркивали решительные черты кирпичного цвета лица и пышные седые усы, генерал впервые участвовал в бою. Но, не желая, подобно генералам Лекэну и Кардигану, отказываться от помощи боевых офицеров, Скарлетт взял к себе в адъютанты полковника Битсона и лейтенанта Эллиота. И тот и другой успели послужить в Индии, где участвовали в многочисленных боях. Лейтенант Эллиот по состоянию здоровья был вынужден уехать из Индии. В метрополии этому офицеру так и не удалось сделать себе карьеру, так как в его полку не жаловали «индусов». Генерал Скарлетт приблизил к себе этого человека, и, как оказалось, не зря, поскольку именно Эллиоту довелось стать его спасителем. Взглянув налево в сторону холмов Верхнего прохода, лейтенант внезапно увидел там ряд всадников с торчащими вверх наконечниками пик. Он доложил об этом Скарлетту, который вначале не мог поверить, что перед ним русские. Будь Скарлетт один, он обнаружил бы русскую кавалерию значительно позже, поскольку, как и большинство британских генералов, страдал близорукостью. Увидев русские каски, Скарлетт сразу же приказал своим эскадронам перестроиться навстречу противнику.

Русские, медленное наступление которых было отражено огнем артиллерии с Сапун-горы, решили пересечь Верхний проход и были удивлены не менее англичан, когда увидели английскую конницу.

В это время появился не на шутку обеспокоенный Лекэн, уже предупрежденный Рагланом о приближении неприятельской кавалерии. Он обратил внимание, что часть тяжелой бригады продолжает движение по Южной долине с целью обойти виноградник, который мог бы стать препятствием для маневрирования. Неправильно поняв смысл этого маневра, который на военном языке называется «использование ландшафта», Лекэн решил, что кавалеристы решили прорвать фронт русских и продолжить наступление в сторону редутов. Он приказал кавалеристам построиться в линию, затем поскакал к Скарлетту и приказал тому наступать, что последний как раз и собирался делать.

Русские начали спускаться с южного склона. Однако при виде шотландских конных гвардейцев, которые неторопливо, как на параде, перестраивались, остановились. Лекэн, вне себя от нетерпения, приказал трубачу играть сигнал к наступлению. Тот добросовестно исполнил сигнал несколько раз. Но никто не обращал на это внимания. Англичане продолжали неторопливо выравнивать ряды.

Русские тоже продолжали неподвижно сидеть в седлах на полпути до подножия холма, наблюдая за перестроением противника внизу. Русских было около 3 тысяч. Им противостояли 600 англичан. Русские выглядели абсолютно уверенными в себе. Английская кавалерия никогда прежде не осмеливалась бросить им вызов. Никто не сомневался, что боя не будет и на этот раз. В отличие от плотных темных рядов русских всадников кавалерия англичан, по мнению многочисленных наблюдателей, расположившихся на холмах западнее, выглядела неубедительно.

Шотландская гвардия в медвежьих шкурах, драгуны-гвардейцы и драгуны полка – «истребителя завоевателей» в тяжелых шлемах – все они казались персонажами какой-то диковинной пьесы о войне. Добросовестно стараясь построить своих солдат в ровные линии, английские офицеры поворачивались к врагу спиной.

Прямо перед первой линией англичан сидели в седлах генерал Скарлетт и лейтенант Эллиот. Генерал надел поверх мундира синее пальто. На нем был такой же шлем, как на его подчиненных. Лейтенант, как и положено штабному офицеру, надел шлем с гребнем. Утром он попытался заменить свой головной убор фуражкой, объяснив генералу Скарлетту, что действующий устав это позволяет.

– К черту устав, – проворчал Скарлетт, – мой штаб будет одет по форме.

Эллиоту пришлось возвращаться в палатку, чтобы сменить головной убор. Тут обнаружилось, что ремешок от шлема держится слишком свободно. Эллиот стал пришивать новую пуговицу, когда его срочно вызвал Скарлетт. Тогда, отказавшись от мысли приладить ремешок, Эллиот просто положил внутрь шлема носовой платок, чтобы голове было немного мягче. Как выяснилось впоследствии, это спасло ему жизнь.

Наконец лошади были выровнены, и генерал Скарлетт приказал трубачу играть сигнал к наступлению.

Как только прозвучал сигнал, Скарлетт поскакал вперед. Шотландская кавалерия, которой приходилось прокладывать дорогу через палаточный городок легкой бригады, сразу же отстала. Эллиот попытался обратить на это внимание генерала, но тот проигнорировал предупреждение. Он скомандовал через плечо «За мной!» и, обнажив саблю, продолжал быстро скакать вперед. Русские, не двигаясь с места, словно завороженные смотрели на двух всадников. На пути Скарлетта и Эллиота стоял одинокий русский кавалерист. Генерал проскакал мимо, будто не замечая его. Эллиот, пролетая мимо кавалериста, откинулся назад, доставая саблю. Наконец краснолицый генерал и бледный лейтенант затерялись в серой массе русских.

Шотландцы атаковали с низким рыком, драгуны с громкими криками. Вскоре наблюдатели с соседних холмов увидели, как два полка буквально утонули в сером море русской кавалерии.

Ряды противников настолько скучились, что никто не смог бы продемонстрировать свое искусство фехтования. Кавалеристы махали оружием, как топорами. Это вполне устраивало Скарлетта, который не мог похвастать мастерством владения саблей. Его шлем был помят, а сам генерал пять раз ранен. Тем не менее, он продолжал размахивать саблей; его лошадь, как и лошади других кавалеристов, низко пригнула голову, пытаясь уклониться от свистящих взмахов острых клинков. Эллиоту повезло меньше. Многие хотели помериться силами с всадником в таком заметном головном уборе. Лошадь, резко рванувшись вперед, спасла его от нападения сзади, но лейтенант успел получить четырнадцать сабельных ударов, прежде чем потерял сознание и откинулся в седле. Однако шлем с шелковым платком внутри сохранил ему жизнь, не позволив противнику нанести лейтенанту ни одного ранения в голову.

Бой вокруг продолжался. Кавалеристы с криками и стонами поднимали сабли, которые отскакивали от тяжелых шинелей русских, сделанных будто из каучука. Правда, у некоторых были острые клинки Уилкинсона, которые в руках умелого солдата не только пробивали шинель, но и были способны разрубить пополам вражеский череп [18].

– Как ты умудрился получить такой удар? – спросил как-то сержант одного из своих подчиненных, у которого на голове красовалась глубокая рана.

– Я успел нанести этому проклятому дурню пять уколов в корпус, а он совсем не защищался, а потом ударил меня сверху по голове, – неохотно ответил солдат.