Кристофер Хибберт - Крымская кампания 1854-1855 гг. Трагедия лорда Раглана

Русские сквозь сжатые зубы издавали какие-то жужжащие звуки. Наблюдателям сверху казалось, что они слышат непрекращающийся шум морского прибоя. Они видели в оптику, как британцы прокладывают себе путь через русский строй, затем поворачиваются и прорубают дорогу обратно. Прошло не более пяти минут с момента начала боя, когда ряды русских дрогнули. К массе атакующих англичан присоединились другие эскадроны тяжелой бригады. Затем в ряды русских врубились несколько подразделений легкой бригады. Эти конники смогли втихомолку покинуть свои полки и вступить в бой подобно тому, как случайно оказавшийся рядом мальчишка присоединяется к драке подушками. Теперь бой походил на сражение двух мясников, размахивающих топорами.

Вскоре русских удалось заметно потеснить, затем их ряды расстроились, и, наконец, они стали отступать. Спустя восемь минут после того, как Скарлетт приказал подать сигнал к наступлению, русские галопом отходили по Воронцовской дороге в сторону Верхнего прохода. При виде отступающего неприятеля зрители на холмах стали бросать в воздух шапки и криками приветствовать победителей. Солдаты, чье решительное наступление и беззаветная отвага обеспечили эту победу, наблюдали за тем, как их враги скрываются за вершинами холмов. Их натруженные руки бессильно свешивались вдоль тела, мундиры были в крови, по щекам текли слезы.

После того как убитых и раненых отнесли в палатки, адъютант Раглана привез послание командующего генералу Скарлетту. Оно было коротким: «Хорошая работа, Скарлетт». Генерал быстро отвернулся, пытаясь скрыть свои чувства, и аккуратно положил лист бумаги в карман.

Кардиган был менее вежлив, чем Раглан.

– Чертовы Тяжелые, – заявил он, – сегодня они сыграли с нами злую шутку.

Конечно, он мог бы нанести удар русским во фланг, воспользовавшись тем, что с фронта их теснили эскадроны тяжелой бригады. Он мог бы преследовать отступавшего противника, чего уже не смогла сделать потерявшая строй тяжелая бригада. Но в течение всего короткого боя и теперь, когда противник отступал, легкая бригада неподвижно просидела на холмах, всего в 500 ярдах от места события.

Один французский майор простодушно решил, что солдат Кардигана удерживало нечто вроде правил бокса. Сами же британские офицеры были полны негодования. Один из них, молодой капитан, вследствие смерти старших офицеров исполнявший обязанности командира 17-го уланского полка, подошел к Кардигану и спросил:

– Милорд, вы не собираетесь атаковать отступающую конницу противника?

– Нет. У нас приказ оставаться здесь.

– Но, милорд, наш долг – развить достигнутый успех.

– Нет. Мы должны оставаться здесь.

– В таком случае прошу разрешить мне преследовать их силами 17-го полка. Посмотрите, сэр, они отступают в полном беспорядке.

– Нет и еще раз нет, – резко бросил Кардиган, и его слова слышали многие из стоявших рядом офицеров.

Кардиган был как никогда зол за то, что легкую бригаду оставили позади. В этом он, конечно, обвинил генерала Лекэна, чьи приказы якобы не позволили ему идти вперед. Лекэн же впоследствии заявлял, что ясно дал понять Кардигану, что легкая бригада может и должна наступать. Если же кто и виноват в том, что бригада осталась на месте, так это не он, а сам Раглан. «По приказу Раглана они оставались на месте, – написал он позже. – Теперь они были вне моего подчинения, и я ничего не мог поделать».

Сам Раглан был встревожен тем, что кавалерия невольно вступила в бой. Он понимал, что должен был развить успех тяжелой бригады, но у него в распоряжении было очень мало войск. Герцог Кембриджский все еще не подошел. Джордж Кэткарт уже успел подойти, но выполнял приказ «немедленно наступать и вновь занять редуты» с явной неохотой и медлительностью. Его дивизия прошла место кавалерийского боя, заняла два ближайших редута, оказавшихся пустыми, и внезапно остановилась. Раглан наблюдал, как передовые полки развернулись на равнине и затем вперед медленно выдвинулись несколько подразделений стрелков. Кэткарт приказал артиллерии открыть огонь по редутам, которые заняла русская пехота. Но до них было слишком далеко. Как сердито отметил один из артиллерийских офицеров, Кэткарт, как и многие другие генералы, был свято уверен в том, что «артиллерия хороша на любой дистанции». Было видно, что на таком расстоянии от огня 9-фунтовых пушек было не много толку. Но никому не пришло в голову выдвинуть пушки под прикрытием пехоты поближе к противнику.

Время шло. А Кэткарт, казалось, никуда не спешил. Герцог Кембриджский все еще был слишком далеко. Полк горцев нельзя было снимать с позиций и заставлять идти в наступление без всякой поддержки. И тогда Раглан решил снова использовать кавалерию.

Он отправил приказ Лекэну: «Кавалерии наступать и использовать любую возможность для прикрытия горского полка».

Лекэн получил приказ, но почти час не трогался с места. Позже он говорил, что неправильно понял приказ и решил, что должен наступать только после того, как подойдет пехота для поддержки. А поблизости не было видно пехотных частей, готовых идти в наступление.

Раглан с растущим раздражением наблюдал за тем, как кавалерия маневрирует, не делая никаких попыток атаковать. На некоторое время его лицо утратило характерную для лорда невозмутимость. Корреспондент «Таймс» заметил, как он поднял подзорную трубу и снова опустил ее. Реглан выглядел недовольным. Он понимал, что не может больше медлить. Подсознательно он чувствовал, что вторая кавалерийская атака должна быть успешной. Он не претендовал на роль великого полководца, однако в способности улавливать настроения своих солдат не уступал им. Он умел чувствовать атмосферу боя. И сейчас чувствовал, что кавалеристы готовы атаковать, а враг уже морально сломлен. Когда кавалеристы вместе с шотландцами выступят против них, они просто разбегутся из редутов.

Но Лекэн все еще колебался. И пока армия выжидала, на виду у всех появились русские артиллерийские повозки, которые волочили за собой по земле буксирные приспособления. «Они собираются забирать свою артиллерию», – догадался один из штабных офицеров. В отчаянии Раглан попросил Эйри написать Лекэну категорический приказ. Пользуясь ножнами сабли вместо стола, Эйри нацарапал несколько слов на клочке бумаги. Он прочитал их Раглану, который добавил от себя еще несколько слов. Окончательный вариант приказа звучал так: «Лорд Раглан приказывает кавалерии немедленно наступать, нанести противнику фронтальный удар и предотвратить эвакуацию его пушек. Полевой артиллерии – поддержать атаку. Французская кавалерия будет наступать на левом фланге. Вперед немедленно. Эйри».