Герберт Осбери - Банды Нью-Йорка

Поскольку его имя широко эксплуатировалось газетными репортерами и сам он таким образом приобрел известность, Чак организовал «Клуб Чака Коннорса» и по нескольку раз в год давал благотворительные вечера в «Таммани-Холл». Он приобрел политическое влияние в Чайнатауне и Бауэри, продавая голоса курильщиков опиума, и часто консультировался с такими выдающимися светилами «Таммани-Холл», как Большой и Маленький Тимы Сэлливаны. Оба этих государственных деятеля были почетными членами клуба, как и Ал Смит, губернатор Нью-Йорка, Ричард Мэнсфилд, актер, Джон Л. Салливан, чемпион по боксу, Джонни Келли, игрок, Уолт Б. Мак-Дугл, мультипликатор, Джим Корбетт, Боб Фицсиммонс и многие другие. Много лет Чак Коннорс прожил в двухкомнатной квартире в доме № 6 по Довер-стрит около Ист-Ривер, в многоквартирном доме, который называли «квартирами Фокса», потому что построил его К. Фокс, владелец «Полицейской газеты». Чак никогда не платил за квартиру, и тот факт, что Фокс не предпринимал никаких попыток, чтобы выгнать его, привел к появлению слухов о том, что издатель пожизненно избавил его от квартирной платы. Но Чак редко бывал дома, разве что приходил иногда на ночь: он проводил все свое время в Чайнатауне, и почти в любое время дня и ночи его можно было найти в «Чэтэм-клубе».

Чак Коннорс умер в больнице на Гудзон-стрит в 1913 году, в возрасте 61 года. Врачи сказали, что у него была болезнь сердца, но на самом деле его убила потеря общественного внимания. Чак стал старым, болтливым и не представлял больше никакого интереса; он жаловался на ревматизм и теперь частенько не появлялся в своих любимых заведениях по нескольку дней. Репортеры, исчерпав его как источник интересных публикаций, забыли о нем, а без рекламы Чак Коннорс вскоре был забыт и всеми остальными. Последний гвоздь был забит в его крест, когда Фрэнк Салватор, итальянский чистильщик сапог, известный как Майк Даго, стал называть себя молодым Чаком Коннорсом и организовал «Общество молодого Чака Коннорса». Он приобрел политическое влияние, поскольку престиж настоящего Коннорса снизился, и, когда Даго возвестил, что проведет званый вечер в противовес мероприятию старого «Клуба Чака Коннорса», король курильщиков опиума выразил готовность отречься от престола или, по крайней мере, разделить свой трон с новичком.

Чак продержался после этого еще несколько лет, но болезнь сердца давала о себе знать. Когда он умер, его похоронили члены «Пресс-клуба» и тысячи других, кто знал его гораздо хуже тех 40 человек, что присутствовали на похоронах.

Пока Чайнатаун приобретал дурную славу поля битвы тонгов и места сомнительных развлечений, Бауэри тем временем претерпевал одну из своих метаморфоз, стремительно опускаясь на дно порока и нищеты. От Астор-Плейс до Чэтэм-сквер концертные, танцевальные залы и театры, которые продолжали борьбу за превращение Бауэри в район развлечений, уступили место таким же низкопробным кабакам, как те, которые были в старом Бауэри и Четвертом округе времен крысиных боев Кита Бернса. Подобные же места процветали на Парк-роу к югу от Чэтэм-сквер до парка при городском управлении, на улицах, пересекающих Бауэри, и вдоль улиц Вишневого холма. Вероятно, ни один из американских городов не мог похвастаться наличием таких же притонов, как «У доктора», «Чума», «Адская дыра», «Дом с арфой», «Дом инвалидов» и «Козел Билли», которые находились на Парк-роу, или «Свалка», «Принцесса Кафи» и притон Джона Келли в Бауэри, или «Инферно» на Уорт-стрит, «Друг рабочего» на Мотт-стрит, «Юнион-Холл» на Элизабет-стрит, «Грузовой порт» на Эстер-стрит и «У мамаши Вудс» на Уотер-стрит. Заведениями чуть более высокого класса были «Спальный мешок» Чика Трикера и «Зал самоубийц» Мак-Гуирка, расположенные в Бауэри. Заведения Мак-Гуирка и мамаши Вудс были излюбленным местом проституток и воровок из прибрежных районов Бауэри, и Мак-Гуирк часто хвастался тем, что в его заведении свело счеты с жизнью больше женщин, чем в любом другом доме в мире.

Посетителями этих заведений были не только гангстеры, находящиеся в тяжелом финансовом положении, карманники, грабители и всевозможные мошенники; кабаки кишели попрошайками, нищими, кокаинистами и морфинистами и теми бездомными отбросами человечества, которых никогда не называли иначе как «бездельники из Бауэри». Виски, по сравнению с которым современный самогон – просто нектар, продавалось там по 5 центов за большой стакан, а для тех, чье горло не могло воспринимать необработанное зелье, имелась отвратительная смесь воды и жидкой камфоры, представлявшая собой еще более адское пойло, чем та смесь, которую когда-то продавал Джонни Камфин. Имелся еще «горячий пунш», составленный из виски, горячего рома, камфоры, бензина и остатков кокаина, продававшийся по 6 центов и гарантированно обеспечивавший приступ белой горячки. В некоторых притонах, например «У доктора», с каждой порцией выпивки выдавался купон; накопивший шесть купонов получал седьмую порцию бесплатно. В «Козле Билли» тому, кто приходил от 5 до 5.30 утра, за 5 центов продавались две порции выпивки. Иногда собиралась такая очередь воспользоваться подобным великодушием, что для поддержания порядка среди дерущихся пьяниц приходилось вызывать полицейских.

Многие из завсегдатаев притонов Бауэри и Парк-роу когда-то были состоятельными людьми. В 1910 году репортер «Нью-Йорк уорлд», проведя час в притоне «У доктора», встретил там за это время и бывшего богатого торговца из Балтимора, и отпрыска известной бостонской семьи, выпускника Гарварда, и человека по кличке Ученый, утверждавшего, что он окончил Йельский университет. Ученый не попрошайничал; он пользовался своей грамотностью и сочинял жалостливые обращения для профессиональных нищих за одну порцию выпивки или небольшую сумму денег. За две порции он писал стихотворение. Один из его шедевров, который с большим успехом использовали попрошайки, притворявшиеся слепыми, звучал так:

Бар «У доктора» любили также нищие, которые попрошайничали, притворяясь калеками, и хозяин притона Барли Бохан предусмотрительно выделил им отдельный стеллаж, где хранились костыли и трости, пока их владельцы тратили свой заработок на виски, ром и жидкую камфору. Одним из наиболее преуспевающих попрошаек был старый Том Фриззел, известный в Бауэри человек, к которому звание короля нищих перешло от Джима Фаррела, сошедшего с ума от пьянства и умершего в палате для алкоголиков в больнице Бельвью. Старый Том обычно сидел за столом, откуда видны были портреты 14 президентов США, висевшие над барной стойкой. Том говорил, что вид президентов всегда придавал ему смелости и благодаря этому в течение 20 лет он никогда не оставался без денег на кровать, то есть без монеты в 5 или 10 центов, на которые снимал себе койку на ночь.