Олег Царев - Роковые иллюзии

Орлов должен был иметь как свой подлинный американский паспорт на имя Уильяма Голдина, так и австрийский — на имя Лео Фельдбина. Хотя направление «нелегалов» за границу с семьями было явлением необычным, для жены Орлова было сделано исключение из-за больной дочери, а также потому, что Мария была членом группы. Она с Верой путешествовала по австрийскому паспорту на имя Маргариты Фельдбин. «Экспресс» должен был воспользоваться американским паспортом на имя Арнольда Финкельберга, а помогать ему должен был бывший электромонтер по лифтам с Лубянки Александр Короткое. Для своего первого оперативного задания он получил псевдоним «Длинный» и уже находился в пути, направляясь в Швейцарию. Для избежания строгого паспортного контроля на пограничных железнодорожных станциях планировалось, что курьеры воспользуются специальными туристскими билетами, которые избавляли от необходимости проходить такие проверки. Это помогло бы также сократить стоимость операции, поскольку на общие расходы нелегальной группы Орлова, названной «Экспресс» по имени курьера, было ассигновано всего 1500 долларов в месяц.

Внедрение группы «Экспресс» во «Второе бюро» планировалось осуществить с помощью бывшего работника французского генштаба, который отличался огненно-рыжей бородой. Ему был присвоен псевдоним «Каду», Орлов называл его не иначе как «Рыжая борода». Он был завербован в 1932 году другим советским нелегалом, работавшим во Франции, Теодором Малли. «Каду» утверждал, что с помощью одного унтер-офицера по фамилии Лагранж начальник «Второго бюро» был у него «в кармане». Как показал Орлов в ЦРУ в 1965 году, он узнал в Москве, что Пагранж написал для своего начальника несколько компрометирующих писем и устроил так, чтобы они вместе с другой разоблачительной корреспонденцией попали в Москву. Однако «Рыжая борода», по-видимому, стал слишком самоуверенным и оступился. Ему угрожало разоблачение в декабре 1932 года, и тогда Центр приказал тайно вывезти его из Франции в Москву, где он продолжал быть ценным источником информации [170].

С выходом из игры «Каду» резко сократился поток ценной развединформации в Москву из самого сердца французского генштаба. Однако он оставил там своего коллегу, который, как он заверил Центр, «с готовностью поможет» советской разведке, если удастся установить с ним контакт. Французский перебежчик дал его подробное описание, привлекая особое внимание к его заметной хромоте. Имя этого сотрудника также было известно, но у «Каду» не было ни его адреса, ни каких-либо других данных. В ожидании сотрудничества со стороны этого сочувствующего француза Орлов, присвоил ему псевдоним «Приятель», который употреблял в своих секретных отчетах Московскому центру.

Для ведения операции «Экспресс» Орлов под именем Уильяма Голдина должен был въехать во Францию по полученному незаконным путем американскому паспорту. Этот подлинный документ выдержал бы самую придирчивую проверку, тогда как о самом Орлове этого сказать было нельзя. Его слишком хорошо знали в русских эмигрантских кругах в Париже благодаря контактам, установленным в период работы там в 1926–1928 годах в качестве сотрудника советского торгпредства. Именно по этой причине в качестве базы для его подпольной группы была выбрана Швейцария. Но прежде чем взять на себя роль переезжающего из страны в страну американского бизнесмена, Орлову пришлось подучить английский и французский языки. Поэтому в конце весны 1933 года он отправился в Вену, где большую часть времени посвящал «шлифовке» английского языка. Он брал частные уроки у одного английского профессора, с которым у него в дальнейшем пересеклись дороги с самыми неприятными последствиями. Этому англичанину Орлов представился как русский, проживающий в Австрии по советскому паспорту на имя Льва Николаева в пансионе «Шлосс» по адресу Гауп-штрассе, 27, в пригороде Вены Гинтербрюль. 13 июня 1933 г., завершив курс изучения языка, он отправил шифртелеграмму Артузову: «1 июля перехожу на новое положение и выезжаю на место работы. Швед» [171].

27 июня Орлов выехал в Прагу в сопровождении «Экспресса». Там он и его курьер забрали свои новые «книжки», как назывались иностранные паспорта на тогдашнем жаргоне в советской разведслужбе. Это было обычной практикой. Нелегальный оперативник никогда не отправлялся прямо в то государство, в котором ему предстояло работать, но ехал в какую-нибудь промежуточную страну либо по своему русскому паспорту, либо по временному иностранному, который не считался достаточно безопасным для постоянного проживания. Там он забирал новый паспорт, который пересылался в эту страну дипломатической почтой на адрес советского посольства. Именно в промежуточной стране происходило «полное перевоплощение» агента. Орлов описывал этот процесс таким образом: «Он стряхивает с себя старую личину, заметает все возможные следы, берет фальшивый паспорт и становится новым человеком».

Оттуда он «пускался в плавание», направляясь в страну своего назначения [172].

Перевоплощение Орлова в Уильяма Голдина, гражданина США, произошло в Праге. Затем он выехал в Женеву через Берлин, где встретился с одним немцем, пользовавшимся псевдонимом «Шталь», который был агентом местной резидентуры НКВД. Орлов обнаружил, что «Шталь» жаждет уехать из Германии. Будучи евреем, он считал, что теперь, когда к власти пришли нацисты, ему будет все труднее: он находился в определенной опасности, возникшей из-за той роли, которую сыграл в успешной операции, когда удалось раздобыть секрет процесса изготовления промышленных алмазов. Роль «Шталя», как одного из промежуточных звеньев в этом деле, повлекла за собой полицейское расследование. Он заверил Орлова, что не намерен покориться нацистскому правосудию. «Шталь» сказал, что в ближайшее время уедет в Париж, и предложил свои услуги, заверив, что получил ценную разведывательную информацию. Орлов сообщил в Центр, что «Шталь» «через своего старого знакомого Рыбникова, владельца книжного магазина в Париже на улице Ланжер, 3, нащупал одного офицера якобы северо-восточного отдела французского генштаба» [173].

Орлов явно не доверял ни «Шталю», ни его информации, однако он не мог позволить себе отвергнуть его предложение «дать наводку». С одной стороны, Орлова, как офицера разведки, получившего определенное задание, несомненно, искушала возможность вступить в контакт с источником, который, возможно, привел бы его к цели; тогда как, с другой стороны, у него были веские основания не доверять «Шталю». В добавок к тому, что он потребовал крупное вознаграждение, агент имел дурную репутацию у своего курирующего офицера в Берлине. Об этом Орлов упомянул в сообщении Центру: