Павел Голицын - Записки начальника военной разведки

По тактической и разведывательной подготовке решали задачи на картах, отрабатывали письменные разведывательные документы.

В конце курса обучения каждый слушатель разрабатывал реферат по теме, предложенной на курсах, или взятой в инициативном порядке. Я, например, писал реферат на тему «Организация и ведение разведки в партизанском соединении», в котором была дана историческая справка действий партизан в 1812 году, во время Гражданской войны 1917-22 годов и главным образом — в период Великой Отечественной войны 1941-45 годов. Реферат был написан на основе разведывательной деятельности партизанской бригады «Чекист Первый экземпляр этого реферата, написанный от руки карандашом, сохранился и сейчас лежит передо мной.

Учеба на разведкурсах дала мне многое, я почувствовал уверенность в своих силах и готовность работать в войсках на разведывательных должностях. С благодарностью вспоминаю помощь, оказанную мне офицерами-фронтовиками Георгием Николаевичем Бакалдиным и Алексеем Ивановичем Ивановым. Позднее я всегда вспоминал учебу на этих курсах как хорошую, необходимую школу разведки.

По настроению офицеров-слушателей, поведению, выражению их лиц было видно, что они отдыхали от грохота фронта. Необычная мирная тишина, ни стрельбы пулеметов и автоматов, ни свиста пуль, ни уханья мин, ни разрывов снарядов, только легкие звуковые сигналы московских автомашин и перезвон проходивших мимо трамваев. В свободное от занятии время, в будни и по воскресеньям, офицеры могли сходить в кино, театр, послушать музыку, зайти в ресторан. Всем давались лимитные ресторанные книжки, по которым можно было поесть и даже выпить со скидкой. К иногородним приезжали на свидание жены, дети, родственники, а офицерам-москвичам разрешалось иногда ночевать дома. Как же было не благодарить судьбу за предоставленную возможность отдохнуть от войны, крови, страданий. А ведь война продолжалась, шли кровопролитные бои на подступах к Берлину и в Берлине. Но каждый знал и чувствовал, что скоро наступит конец. 2 мая 1945 года был взят Берлин, а 8 мая подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. 9 мая был объявлен днем Победы — великим праздником всего советского народа. Москва в этот день кипела, все ликовали, кричали «ура», стоило где-то появиться человеку в военной форме, его тут же поднимали на руки. И радость, и слезы по погибшим — все смешалось вместе.

Началась подготовка к параду Победы, на котором предусматривалось, в числе прочего, прохождение сводного батальона (коробки) офицеров-разведчиков. Составляли списки участников. Тренировкн нашей колонны проводились на площади Восстания под руководством начальника Высшей разведшколы генерал-лейтенанта М.А. Кочеткова. Всем нам пошили и выдали брюки и гимнастерки из английской шерстяной ткани цвета светлого хаки. Не знаю, по чьему приказу, но мы выходили на парад с обнаженными клинками и в шпорах.

Помню, что в нашем сводном батальоне оказались офицеры-разведчики югославской армии.

24 июня 1945 года у нас было торжественное, приподнятое настроение. Сводный батальон офицеров-разведчиков в числе других прошел торжественным маршем по Красной площади. Летний теплый ливень, случившийся во время парада, не омрачил нашего хорошего праздничного настроения. Вечером 24 июня гремел салют в честь Победы и победителей, Москву осветила праздничная иллюминация, толпы людей вышли на Улицы и площади праздничного города.

Вскоре на курсы прибыла комиссия Главного управления кадров Министерства обороны. С нами были проведены короткие беседы на предмет, где бы мы желали служить после окончания войны и на какой должности. Мы знали, что с нашим желанием не особенно будут считаться, но формально все это было соблюдено. Большая часть офицеров заявила о желании служить в западных военных округах. Мне хотелось побывать на Дальнем Востоке, об этом я и заявил комиссии. Полковник, беседовавший со мной, хитро улыбнулся и сказал: «Вашу просьбу постараемся удовлетворить».

В Приморский военный округ, штаб которого размещался в Ворошилове-Уссурийском, я прибыл в июле 1945 года. После короткой беседы в штабе меня назначили помощником начальника разведки 105-й стрелковой дивизии, штаб которой дислоцировался в Галенках. 105-я стрелковая дивизия являлась настоящей дальневосточной дивизией, не принимавшей участия в боях против немцев. Командовал дивизией генерал-майор Себер, среднего роста, крепкого сложения, 40 с лишним лет. Дивизия имела старую организационную структуру, отличавшуюся от структур фронтовых дивизий. Разведка была представлена дивизионной разведывательной ротой в составе трех взводов и подразделений обеспечения, в стрелковых полках были взводы конной и пешей разведки, в артиллерийском полку — батарея разведки, в инженерно-саперном батальоне — взвод инженерной разведки, в роте химзащиты — взвод химической разведки.

Разведывательные подразделения были полностью укомплектованы офицерами, сержантами и рядовыми разведчиками и находились в боеготовом состоянии. Моим непосредственным начальником был начальник разведки дивизии капитан Никитин Федор Егорович, все время служивший на Дальнем Востоке, хорошо знавший обстановку и особенности службы в этом отдаленном крае. Капитан Никитин не имел никакой разведывательной подготовки, но опыт службы в разведке, организации боевой подготовки разведывательных подразделений имел хороший. Читал все, что попадало в руки, касавшееся разведки. Был всегда подтянут, исполнителен до скрупулезности. Мне он сразу понравился, и отношения у нас сложились самые деловые и товарищеские.

Командир разведывательной роты капитан Амочкин, очень энергичный, подтянутый, спортивного сложения, про таких говорят «офицер-живчик», много работал лично по обучению роты разведывательным приемам. Знакомясь с разведротой, я сделал открытие — командиром одного из разведывательных взводов оказался мой родственник, сын двоюродной сестры Федя Корнилов, в звании лейтенанта, хотя по возрасту он был старше меня на 5 лет.

Во время представления командиру дивизии генералу Себеру между нами состоялась довольно продолжительная беседа. Он, главным образом, интересовался, как велись боевые действия войск против немцев. Я извинился перед ним и доложил: «Я же воевал в партизанах и не знаю всей организации боя на фронте». Но он все равно выслушал меня о действиях партизан, о моей оценке немецких войск.

Поскольку в дивизии офицеров-фронтовиков были единицы, то за меня взялся политотдел и редакция дивизионной газеты, чтобы я выступал перед личным составом подразделений через газету. Я добросовестно выполнял эту работу.