Александр Анненский - Фанера над Парижем. Эпизоды

Турбюро, с которым я сотрудничал, было, как я понял, дочерней фирмой московского «Элком-банка», и потому приезжавшие люди, так или иначе, оказывались связаны некими взаимоотношениями с этим банком. Попадались клиенты, из разговора с которыми можно было понять, что путешествие это не стоило им ни гроша и стало своеобразной благодарностью коммерческого учреждения, – вероятно, вместо банального денежного подношения.

Однажды меня попросили провести на легковом автомобиле программу по Европе для двух дам. Как оказалось, одна из них была действующей мэршей крупного подмосковного города, кажется, Долгопрудного, а вторая – ее личной помощницей. Причем для первой, чью шею наискось разделял глубокий свежий шрам, поездка эта, по-видимому, была формой некой реабилитации от банка после перенесенного ею покушения.

С первых минут встречи в аэропорту дама эта попыталась вести себя со мною так, как будто я был приставлен к ней личным шофером, которому надлежало беспрекословно исполнять любой каприз властной хозяйки. Поначалу это меня веселило, но уже к концу первого дня стало надоедать. Не желая подводить своих московских работодателей, я, тем не менее, внятно объяснил гостье, что если она немедленно не сменит тон и не воспримет ситуацию адекватно, то дальше ей придется путешествовать самостоятельно, лишь в обществе своей подруги.

Баба оказалась неглупой и достаточно сообразительной. К вечеру, открывая вторую бутылку купленного на экскурсии в городе виски, она вела себя уже вполне нормально и без подробностей жаловалась мне, как трудно жить в наше время, будучи хозяйкой города, в ладах со всеми. Существуют интересы сторон примирить которые невозможно и, сделав любой выбор, волей неволей оказываешься в зоне серьезного риска. А у нее, между прочим, взрослая дочь… Помощница согласно кивала в такт словам начальницы, успевая при этом наполнить бокалы.

– Понимаешь, Саш, мы хотели тут хоть немного забыть все… расслабиться… Как это поется – «приют эмигрантов – веселый Париж.» Да, кстати, а мы в Париж когда едем? Что значит – не Бенилюкс?

– Ну, это Франция… Ее, к сожалению, нет в программе… Дамы переглянулись.

– Значит так, Саш. слушай сюда… Утречком позвони в Москву, в это ихнее турбюро… скажи, что мы едем в Париж. пусть делают, что надо. Скажи, что я так хочу…

– Да без проблем… позвоню… – кивнул я.

– Ну вот и умница. Ты меня извини, что я так поначалу. А теперь все. все спим. Иди. и ты тоже, – она показала рукой подруге. – Спим… Но только до утра.

У дверей своего номера помощница задержалась.

– Понимаете, Александр. она хорошая… очень. А они ее чуть не убили. Вы на нее не обижайтесь.

– Я не обижаюсь уже…

– Знаете. – она, потягиваясь, прижалась к косяку двери всем телом. – После всего, что там, дома. так хочется расслабиться.

Но это был совсем не мой вариант. В пакет компенсаций я не входил. И заставить себя не мог. Чего ради?..

– Спокойной ночи.

– Да. Спокойной ночи. – она, видимо, смотрела мне вслед, пока я не вошел в свою комнату и нарочито громко не провернул ключ в замке.

Утром я передал желание гостьи в Москву. Через день к вечеру какой-то здоровенный русский бугай на дорогой машине с желтым голландским номером привез мне в отель пачку денег. Из турбюро позвонили и сообщили, что номера в Hilton, неподалеку от Башни, для нас заказаны. Мне оставалось поехать на вокзал Роозендааля и купить три билета первого класса до французской столицы.

Меньше всего моих девушек заинтересовал Лувр, куда мне все же удалось их затащить. На скамеечке в чудесном парке Тюильри мне пришлось их ждать совсем недолго.

Обратно в Голландию мы возвращались в первом классе французского скоростного экспресса TGV, и, когда официант принес обед, сервированный как в самолете, на запечатанных подносиках, мы долго пытались определить назначение пластмассовой конструкции, напоминающей перевернутую вверх дном мензурку. На мой вопрос по-английски официант что-то буркнул, ничем не прояснив ситуацию. Я спросил еще раз, и тогда он, оставив тележку с остальными обедами, молча, распаковал один поднос на откидном столике, достал оттуда мензурку, соединил нижнюю и верхнюю часть в подобие одноразового бокала и откупорил вино. Было очевидно, что по его мнению, не справиться с такой ерундой мог только иностранец.

Мы с девушками переглянулись. По – моему, им страшно понравилось, что я тоже могу в этой треклятой Европе чего-то не знать. Свои рюмки они уже собирали самостоятельно, а мэрша даже успокаивающе похлопала меня по руке.

На рейс Аэрофлота в Амстердаме на следующий день мы опоздали из-за страшных пробок на автобане. Я договорился, что на Москву их отправят следующим рейсом KLM через полтора часа. Мэрша злилась.

Попрощались мы неожиданно холодно. Было похоже, что проведенный короткий отпуск уже остался для нее далеко в прошлом, и сейчас надо было готовиться к тому, что ждало ее дома. Глаза ее стали совсем холодными, худое лицо осунулось и посерело. Пожав мне руку, она взглядом остановила полезшую было ко мне целоваться помощницу, и они, толкая тележки, пошли к стойке регистрации, даже не оглянувшись.

Спустя какое-то время на мой вопрос в московском турбюро мне сказали, что по возвращении она пыталась уйти в отставку с поста мэра, и ее убили.

…С течением времени мне надоело мотаться за рулем по дорогам Европы, я задумался над другими вариантами применения своих сил и неожиданно обнаружил их в том же туризме. Дело в том, что ставший в это время министром иностранных дел ФРГ Йошка Фишер, принимавший участие в молодости в левых экстремистских движениях, как раз переналаживал работу немецкого МИДа на новый лад. Искали варианты облегчения процесса выдачи виз гражданам из Восточной Европы, главным образом, украинцам. Нашелся один немецкий предприниматель из страхового бизнеса, который, слетав в Киев, убедил сначала Посольство, а потом и руководство МИДа, что таким вариантом может стать специально придуманный страховой полис «Райзешуцпасс», формально гарантирующий возмещение расходов по депортации иностранца, нарушившего правила пребывания в стране. Каким образом ему удалось добиться включения упоминания именно этого документа в официальную посольскую инструкцию об оформлении украинцам въездных виз – покрыто мраком и сегодня, хотя и известно, что спустя несколько лет ряд немецких сотрудников в Киеве и работников центрального аппарата МИДа были привлечены к уголовной ответственности. Речь, очевидно, должна была идти об очень больших суммах, если эти люди пошли на такое. Как потом выяснилось, рекомендация именно этих документов именного этого страховщика была утверждена специальным приказом Статс-секретаря МИД ФРГ.