Мохандас Ганди - Моя жизнь

Как тяжела плата за грехи и поступки, совершенные человеком во имя богатства, власти и престижа!

С первого дня пребывания у Гокхале я почувствовал себя совершенно как дома. Он обращался со мной, как с младшим братом, изучил мои привычки и следил за тем, чтобы у меня было все необходимое. К счастью, мои потребности были очень скромны, и так как я привык делать все сам, то чрезвычайно мало нуждался в услугах посторонних. Моя привычка все делать самому, опрятность, аккуратность и внутренняя дисциплина произвели на него сильное впечатление, и он часто буквально захваливал меня.

Мне кажется, у него не было от меня секретов. Он знакомил меня со всеми выдающимися людьми, которые у него бывали. Лучше всего мне запомнился д-р (теперь сэр) П.Рай. Он жил совсем рядом и очень часто навещал Гокхале.

Гокхале представил его следующим образом:

— Это проф. Рай. Он зарабатывает восемьсот рупий в месяц, на общественные нужды. Он не женат и жениться не собирается.

С тех пор д-р Рай мало изменился. Он одевался тогда почти так же просто, как и теперь, с той только разницей, разумеется, что теперь он носит платье, сделанное из кхади, а тогда — из индийского фабричного сукна. Я мог без конца слушать Гокхале и д-ра Рая, так как их беседа всегда касалась вопросов общественного блага и имела воспитательное значение. Но порою было неприятно, когда они критиковали общественных деятелей. В результате некоторые люди, раньше казавшиеся мне стойкими борцами, лишались своего ореола.

Было и радостно и поучительно наблюдать работу Гокхале. Он никогда не терял ни минуты; свои личные отношения и дружеские связи всецело подчинял интересам общественного блага. Все его беседы были только о благе Индии, и в них не было и тени лжи или неискренности. Он постоянно думал и говорил о нищете и порабощении Индии. Многие пытались заинтересовать его другими вещами, но он неизменно отвечал:

— Делайте это сами, а мне позвольте продолжать свою работу. Я хочу свободы для Индии. Когда мы добьемся ее, можно будет подумать и о другом. На сегодняшний день этого достаточно, чтобы поглотить все мое время и энергию.

Его благоговение перед Ранаде проявлялось на каждом шагу. Мнение Ранаде по любому вопросу было для него решающим и он часто его цитировал. Гокхале регулярно отмечал годовщину со дня смерти (или рождения, точно не помню) Ранаде. Так было и в период моей жизни у Гокхале. Кроме меня, в то время с ним были его друзья — проф. Катавате и помощник судьи. Гокхале пригласил нас принять участие в торжестве и поделился своими воспоминаниями о Ранаде. Он сравнил, между прочим, Ранаде с Телангом и Мандликом. Он превозносил чарующий стиль Теланга и величие Макдлика как реформатора. Вспоминая заботу Мандлика о своих клиентах, он рассказал нам анекдот о том, как однажды, опоздав на поезд, которым он обычно ездил, Мандлик заказал специальный поезд, чтобы вовремя попасть в суд, где должен был защищать своего клиента. Но Ранаде, говорил Гокхале, возвышается над ними своей разносторонней одаренностью. Он был не только великим судьей, но в равной степени и великим историком, экономистом и реформатором. Будучи судьей, он все же смело посещал заседания Конгресса. Все так верили в его прозорливость, что без обсуждения принимали предложенные им решения. Описывая умственные и душевные качества своего учителя, Гокхале испытывал бесконечное наслаждение.

Гокхале ездил в те времена в экипаже. Я не понимал, какая была в этом необходимость, и однажды упрекнул его:

— Неужели вы не можете ездить трамваем? Или это унижает достоинство лидера?

Его, видимо, несколько огорчило мое замечание, и он сказал:

— Значит, и вы не поняли меня! Я не трачу своего жалованья на личные удобства. Я завидую вашей свободе, благодаря которой вы можете ездить в трамвае, но, к сожалению, я не могу поступать так же. Если бы вы были жертвой такой широкой популярности, как я, то вам было бы также трудно и даже невозможно ездить в трамвае. Не следует думать, что лидеры все делают для личного удобства. Мне нравится простота вашего образа жизни, и я стараюсь жить как можно проще, но некоторые расходы неизбежны для такого человека, как я.

Таким образом, одно из моих сомнений было легко разрешено, но осталась еще одна претензия.

— Но вы никогда не выходите даже погулять, — сказал я. — Не удивительно, что вы всегда нездоровы. Неужели служение обществу не оставляет времени для физических упражнений?

— А вы видели когда-нибудь, чтобы у меня оставалось свободное время для прогулки? — ответил он.

Я настолько уважал Гокхале, что никогда не возражал ему. Промолчал я и на этот раз, хотя его ответ не удовлетворил меня. Я считал тогда, да и теперь считаю, что независимо от того, сколько работы у человека, он должен найти время для физических упражнений, как он находит его для еды. Полагаю, что физические упражнения не только не уменьшают работоспособности, но, наоборот, увеличивают ее.

Живя под одной крышей с Гокхале, я отнюдь не сидел все время дома.

Своим друзьямхристианам из Южной Африки я обещал повидаться с индийцами христианами в Индии и познакомиться с условиями их жизни. Я слышал о бабу Каличаране Банерджи и был о нем высокого мнения. Он принимал деятельное участие в работе Конгресса, и я не испытывал по отношению к нему того предубеждения, которое внушили мне рядовые индийцы христиане, стоявшие в стороне от работы Конгресса и чуждавшиеся как индусов, так и мусульман. Когда я сообщил Гокхале о своем желании увидеться с Банерджи, он спросил:

— Зачем это вам? Он очень хороший человек, но, боюсь, не удовлетворит вас. Я очень хорошо его знаю. Но если уж вы так хотите, то можете с ним повидаться.

Я просил Банерджи принять меня, и он с готовностью согласился. Когда я пришел, оказалось, что его жена лежит на смертном одре. Домашняя обстановка была совсем простой. На Конгрессе Банерджи был в пиджаке и брюках, а теперь, к своему удовольствию, я увидел его в бенгальском дхоти и рубашке. Мне понравилась простота его одежды, хотя сам я тогда носил сюртук и брюки парсов. Без всяких предисловий я заговорил с ним о своих сомнениях. Он спросил:

— Верите ли вы в учение о первородном грехе?

— Да, верю, — ответил я.

— Ну так вот, индуизм не обещает искупления этого греха, а христианство обещает. — И добавил: Возмездие за грех — смерть, и библия говорит, что единственный путь искупления — довериться Христу.

Я ссылался на Бхактимарга (Путь почитания) из «Бхагаватгиты», но это было бесполезно. Я поблагодарил его за любезность. Беседа с ним не удовлетворила меня, но все же я извлек из нее некоторую пользу.