Альберт Манфред - Наполеон Бонапарт

И все-таки при стечении всех этих самых неблагоприятных обстоятельств венский кабинет продолжал уклоняться от мирных переговоров. Чтобы выиграть время и переиграть Бонапарта на дипломатическом поприще, в Париж был послан граф Сен-Жюльен, который был лишен каких-либо полномочий. Но переиграть Бонапарта за гладким столом дипломатического кабинета, быть может, было еще труднее, чем на зеленом поле сражений. Он разгадал замысел австрийцев, но притворился непонимающим и поручил Талейрану заманить в свои сети австрийского дипломата. Опытный мастер, Талейран артистически довел партию до конца и заставил Сен-Жюльена 28 июля от имени императора подписать прелиминарные условия мира, повторявшие в основном Кампоформио, на которые тот не имел полномочий. По возвращении в Вену Сен-Жюльен был заключен в крепость. Но Австрия должна была теперь начать настоящие переговоры.

Граф Кобенцль прибыл в Париж 28 октября для предварительной беседы с первым консулом. Они не встречались с Пассариано, с 1797 года. Бонапарт, в котором дарование большого актера сочеталось с интуицией изобретательного постановщика, позаботился о том, как дать сразу почувствовать гостю, что многое изменилось за минувшие годы. Бонапарт назначил аудиенцию Кобенцлю в девять часов вечера в Тюильри. Он «сам выбрал комнату для его приема… В углу он велел поставить маленький столик, за который сел сам; все кресла были вынесены и остались одни лишь кушетки, находившиеся далеко от Бонапарта…». Люстра не была зажжена, и в комнате царил полумрак. Кобенцль, ожидавший торжественного приема во дворце, испытал замешательство. Он был поставлен перед необходимостью или стоять перед Бонапартом, или присесть на далекую и неудобную кушетку. Как заметил Талейран, каждый был поставлен «на свое место или, по крайней мере, на место, предназначенное каждому первым консулом» [659] Талейран. Мемуары, стр. 163. .

В дальнейшем переговоры были перенесены в Люневиль, где уполномоченным Франции был Жозеф Бонапарт, направляемый Наполеоном и Талейраном. Но, несмотря на только что пережитое унижение, несмотря на общую слабость позиции Австрии, несмотря, наконец, на то, что Жозеф дал ясно понять, что Вене нечего больше ссылаться на русские козыри — русская карта играет против Австрии, — несмотря на все это, Кобенцль все очевиднее уходил от соглашения, упрямился, торговался, затягивал время.

На что же рассчитывала австрийская дипломатия, саботируя заключение договора с Францией? На что надеялись в Вене? Надежды были, они ширились, росли, но они не связывались ни с талантами австрийских дипломатов, ни с боевой мощью австрийской армии. Эти надежды питались тайными сведениями, окольными путями приходящими в Вену, Лондон, Берлин и другие европейские столицы. «Падение Бонапарта представляется не только несомненным, но и близким» [660] Е. d'Hauterive. La contre-police royaliste en 1800. Paris, 1931, p. 70. ,— писал в феврале 1800 года один из главарей тайной роялистской организации, действовавшей в Париже, — Дюперу. Ни сам Дюперу, ни его сообщники по роялистскому подполью, ни их хозяева в Лондоне, ни их друзья в Вене отнюдь не ожидали общенародного восстания в Париже; их надежды были связаны с иным. «Мы имеем возможность вывести из строя новое правительство в Париже; вся его сила заключается в одном человеке» [661] Hyde de Neuville. Memoires et souvenirs, t. I. Paris, 1892. ,— сообщал графу д'Артуа руководитель роялистского подполья Гид де Невиль.

Зачем вести борьбу против многих, против правительства и его аппарата? Не проще ли убрать любыми средствами — убить, похитить, взорвать — одного? На этом и были сосредоточены все усилия роялистского подполья. В Вене об этом знали: нить заговора протягивалась и сюда. В январе 1800 года в секретном сообщении из Парижа в Вену передавали, что «положение Бонапарта не из веселых» [662] АВПР. Сношения с Австрией, дело № 921, приложение № 1 (Paris, 15 nivose an VIII) к депеше Колычева 2(13) января 1800 г., л. 34. , он сталкивается с возрастающими трудностями, «он хотел бы сохранить то, что имеет…» в надежде стать со временем Кромвелем, но времена изменились [663] Там же, л. 38. . В Вене были осведомлены и об июньском кризисе; наконец, пришла пора решающих действий. Гид де Невиль и Дюперу взялись за дело. Они нашли «страшного человека» — кавалера де Маргаделя, мастера политических убийств, — молодого, злого, беспощадного участника шуанских разбоев и ограблений дилижансов; Маргадель сколотил из таких же головорезов, как он сам, двенадцати шуанов, тайную группу, вернее, банду вооруженных до зубов убийц, не останавливающихся ни перед чем. Они укрылись в подполье, ожидая сигнала. Охота на первого консула началась [664] Е. d'Hauterive. La contre-police royaliste en 1800, p. 101–115. .

Бонапарт, раздосадованный необъяснимым упорством Кобенцля, уклонявшегося от всякого соглашения (он ждал со дня на день гибели Бонапарта), прибег к последнему средству, оставшемуся в его распоряжении: он дал приказ Моро возобновить наступление; до сих пор он отказывался от этого, так как не хотел предоставлять Моро возможности приумножить свою военную славу. Главнокомандующий рейнской армией оказался на высоте задач: он превосходно подготовился к наступательным операциям и в сражении при Гогенлиндене 2–3 декабря разбил наголову австрийскую армию эрцгерцога Иоанна [665] E. Picard. Hohenlinden. Paris, 1909. . Путь на Вену был открыт. Эрцгерцог Карл, сменивший Иоанна, запросил перемирия; 25 декабря оно было подписано в Штейере [666] Наполеон, в 1801 году высоко оценивший Гогенлинден (см. его письмо к Моро в Согг., t. 6, N5271, р. 561–562), позже был крайне необъективен и несправедлив в оценках Моро (Las-Cases. Memoires, t.-I, p. 784). Он санкционировал, перемирие в Штейере, так как не хотел, чтобы Моро вступал в Вену. .

В то время как Гогенлинден завершал гремевшую на весь мир войну, в Париже заканчивалась незримая и неслышная посторонним иная война. В апреле 1800 года полиция случайно натолкнулась на нити заговора. Банде Маргаделя пришлось еще глубже уйти в подполье. Но одновременно было налажено другое дело, преследовавшее ту же цель; поставленное солидно, с применением новейшей техники, оно рождало у организаторов уверенность, что тот, за кем охотились целый год, на сей раз не уйдет живым. Взрыв «адской машины» на улице Сен-Никез 24 декабря потряс Париж и Европу, но среди множества жертв взрыва не было первого консула, он остался невредим [667] Rovigo. Memoires, t. I, p. 346–353; L. Madelin. Fouche, t. I, p. 326–330. .

Кобенцль в Люневиле сложил оружие: ему не на что было больше надеяться. 9 февраля мирный договор был подписан [668] Текст договора см.: A. de Clercq. Recueil des traites de la France, t. I. Paris, 1880, p. 424–429. . Люневильский мир в основном повторял положение Кампоформийского мира, но в ухудшенных для Австрии условиях. Это было закономерно: мир фиксировал результаты войны, и главным из них было поражение Австрии.