Альберт Манфред - Наполеон Бонапарт

Кто поддерживал армию Наполеона, ибо теперь это уже был не отряд, а большая армия? Крестьяне, рабочие, солдаты, простые люди. Быстрое продвижение Наполеона в глубь страны стало возможным благодаря поддержке народа.

10 марта окруженная огромной толпой крестьян, рабочих, простых людей наполеоновская армия подошла к стенам Лиона. Надменный граф д'Артуа бежал из второго города Франции, передав командование Макдональду и чувствуя, что сопротивление было бы для него опасным [1219] Macdonald. Souvenirs, p. 331–349. . Весь гарнизон Лиона и все его население перешли на сторону Наполеона.

Страна пришла в величайшее смятение. Ненависть к Бурбонам, роялистам прокладывала дорогу Наполеону на Париж. Французы не хотели войны — она стояла у всех поперек горла — и опасались, что возвращение Наполеона снова приведет страну к порогу войны. Луи Арагон в «Страстной неделе» превосходно запечатлел смятение противоречивых чувств той поры [1220] Л. Арагон. Собр. соч., т. 8. М„1960. . Но ненависть к Бурбонам брала верх. Народ приветствовал Наполеона.

Тогда против Наполеона во главе могущественной армии был двинут один из самых прославленных полководцев Франции — маршал Ней. Ней обещал королю привезти Наполеона в железной клетке. Обе армии шли навстречу друг другу. Армия Нея могла преградить путь Наполеону; она была неизмеримо сильнее. Король и его окружение возлагали на Нея все надежды. Но Наполеон знал хорошо своего боевого сподвижника. Он помнил, как в ноябре 1812 года за Смоленском, когда остатки корпуса Нея оказались полностью окруженными превосходящими силами, в ответ на предложение почетной сдачи Ней ответил: «Маршалы империи не вступают в переговоры под дулом пистолета». Ней, он тоже был из «железной когорты» Бонапарта, «храбрейший из храбрых» не мог выступить против Наполеона. И Нею была послана короткая записка от императора: «Ней! Идите мне навстречу в Шалон. Я Вас приму так же, как на другой день после битвы под Москвой». Ней колебался. Но когда обе армии встретились, Ней выхватил саблю из ножен и воскликнул: «Офицеры, унтер-офицеры и солдаты! Дело Бурбонов погибло навсегда!» И в полном составе армия Нея перешла на сторону Наполеона. Теперь уже могучий, неудержимый поток двигался на Париж, и ничто ему не могло противостоять.

В Париже на цоколе Вандомской колонны появился большой, от руки написанный плакат: «Наполеон — Людовику XVIII. Король, брат мой, не посылайте мне больше солдат, их у меня достаточно» [1221] A. Castelot. Napoleon, p. 741. . Эта иронически звучавшая надпись раскрывала правду: армия перешла на сторону Наполеона.

В ночь с 19 на 20 марта Людовик XVIII, еще недавно хвастливо уверявший, что он навсегда остается в Париже, со всей своей семьей в паническом страхе бежал в карете по дороге в Лилль. Наполеоновская армия лишь подходила к Фонтенбло, а в Париже с Тюильрийского дворца был уже сорван белый флаг и заменен трехцветным. Тысячные толпы народа высыпали на улицу. Парижане радовались, смеялись; сколько острых словечек было пущено вдогонку бежавшей королевской семье! Сторонники короля. прятались по щелям, торопливо срывали с себя белые кокарды. Наполеон еще не вступил в Париж, а власть Бурбонов уже перестала существовать. В Тюильрийском дворце ковры с изображением лилий Бурбонов спешно заменялись золотыми пчелами империи [1222] Lavallette. Memoires, p. 343–395. .

20 марта, в девять часов вечера, Наполеон вступил в Тюильрийский дворец, встреченный восторженными возгласами.

После двух лет поражений, просчетов, провалов весенний день 20 марта, казалось, вновь возвращал его на дорогу удачи и побед. То был последний счастливый день его жизни. Стояла весна, время ожиданий, время надежд, и он снова вдыхал неповторимый весенний запах Парижа; его окружали радостные, возбужденные лица; он пожимал руки, он был среди своих товарищей; он снова чувствовал за плечами широкие крылья победы.

Двадцать дней марта 1815 года были и остаются одними из самых удивительных страниц в истории Франции. То, что произошло за двадцать дней, было воспринято современниками почти как чудо. Может быть, на самом деле это могло казаться чудом: горстка невооруженных людей, высадившись на берегу Франции, за три недели, не произведя ни одного выстрела, не убив ни одного человека, завоевывает целую страну! Биография Наполеона содержала немало ярких страниц, но, может быть, это последнее, самое дерзкое, самое рискованное из приключений его жизни, которое стали позже называть «полетом орла», было самым замечательным. Надо было обладать смелостью, решимостью Наполеона, его умением дерзать, его политическим глазомером, чтобы рискнуть на беспримерное предприятие и достичь успеха.

В те дни марта 1815 года во Франции и за ее пределами, во всех европейских городах и усадьбах с удивлением, граничащим с ужасом, а порой и с восторгом, обсуждали, спорили, строили догадки по поводу этого невероятного по своей смелости завоевания Франции Наполеоном [1223] См. «Московские ведомости» № 26, 31 марта 1815 г.; № 41, 22 мая 1815 г., отводящие большое место «походу Наполеона». . Еще не задумываясь над тем, чем все может кончиться, люди поражались этому почти неправдоподобному событию; оставалось загадкой, как сильная королевская власть, опиравшаяся на огромную армию, на поддержку всех европейских монархий, в течение трех недель была побеждена и повергнута в прах горсткой людей, шедших с ружьями, опущенными вниз.

Но можно ли было объяснить поразительный успех Наполеона в марте 1815 года только его. личным талантом или личной популярностью в народе, в армии, как это делают многие из его восторженных биографов? Удивительная история ста дней возвращения Наполеона представляла собой сложное общественное явление. Наполеон мог совершить это чудо не только и не столько благодаря своей смелости и таланту (которые было бы, конечно, неправильно отрицать), сколько благодаря тому, что с первых своих шагов он был поддержан народом. Эта поддержка народа выражала не приверженность простых людей Франции к Наполеону лично или к режиму империи, а прежде всего их ненависть к Бурбонам. За десять месяцев своего царствования Бурбоны настолько разоблачили себя в глазах общественного мнения, предстали в столь неприглядном свете, оказались настолько антинациональной, антифранцузской котерией, что они восстановили против себя самые широкие слои народа.

Когда говорят о том, что армия перешла на сторону Наполеона, что успех его был обеспечен прежде всего поддержкой армии, против чего спорить не приходится, то забывают, что ведь и армий во Франции была в основном крестьянской по своему составу. Если определять социальную природу мартовских событий 1815 года, то следует признать, что Наполеон сумел достичь успеха потому, что был поддержан прежде всего крестьянством, видевшим в нем защитника против феодальной угрозы. Страх, боязнь феодальной реставрации, восстановления феодальных привилегий, ненавистной десятины, боязнь ликвидации социальных завоеваний революции, опасения за собственность толкнули большинство народа в сторону Наполеона.