Мария Беллончи - Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

Но всяким развлечениям когда-то наступает конец. Папская и испанская армии под командованием Раймондо де Кар дона (Франческо Гонзага продолжал болеть в Мантуе) двинулись вперед. Глаз было не оторвать от этого великолепия: превосходное оружие, камзолы, расшитые золотом, попоны, украшенные серебром и драгоценными камнями, бархат, парча, знаки отличия, плюмажи и, конечно, кони, главным образом арабские. Из Феррары вышлаармия, не такая блестящая, зато оснащенная артиллерией. Особую гордость Альфонсо вызывает пушка, названная «Юлианой», отлитая из обломков бронзовой статуи Юлия П. Герцог Альфонсо, или, как его называли соратники, Землетрясение, командовал артиллерией. Общее командование армией осуществлял генерал Гастон де Фуа.

Армии сошлись 11 апреля 1512 года у Равенны. Бой длился с утра до четырех часов дня под непрерывный грохот артиллерийской канонады. Вот что об этом сражении писал своему брату Якопо Гуиччиардини: «Это было ужасно… каждый удар сносил шеренгу врага, поднимая в воздух отдельные части человеческих тел: оторванные головы в касках, руки и части туловищ». Храбрость французско-феррарской армии не могла сравниться с невероятной отвагой испано-папской армии, продолжавшей героически сражаться под ураганным огнем. Опьяненные боем, в состоянии своего рода воинственной эйфории, воины умирали с улыбкой на губах. Этот кровавый день закончился гибелью десяти тысяч человек, и среди них одним из первых погиб генерал Гастон де Фуа. Вечером И апреля испанцы были выбиты из Равенны. Город подвергся страшному разграблению. Все богатство папской армии, серебро, лошади, оружие, драгоценные камни и 300 тысяч дукатов досталось в качестве трофеев французам, оставшимся в живых. Да, их шеренги заметно поредели, и вскоре Ариосто написал:

Гастон де Фуа был 12 апреля похоронен в Ферраре, и его похороны явились настоящим апофеозом рыцарства. Со смертью генерала судьба отвернулась от французов. Новый командующий, монсеньор ла Палисс, не снискал авторитета в армии. Начались разногласия между французами и ландскнехтами, присланными императором Максимилианом в помощь Альфонсо. В это же время в Риме начались беспорядки, и Юлий II приготовился защищать замок Сант-Анджело. Швейцарцы под командованием кардинала Шиннера, двинувшиеся на защиту папы, уже переходили Альпы.

По всей Италии вспыхнули антифранцузские восстания. Сначала Генуя, за ней Римини и Равенна освободились из-под власти французов. Швейцарцы, испанцы и итальянцы, поспешившие им на помощь, освободили Парму, Пьяченцу, Павию и даже Асти, являющуюся частью наследия французской короны. Прошло меньше двух месяцев со дня победы в Равенне, а французы уже ушли за Альпы, оставив о себе героическую память. Юлий II, вдохновитель и организатор движения сопротивления, сиял от счастья, когда римляне скандировали на улицах: «Юлий! Юлий!»

Феррару ожидали бурные времена. В распоряжении Альфонсо была артиллерия, большое число пленных и довольна значительная армия. Как только Альфонсо остался один, без союзников, он сразу же отошел за стены Феррары и затаился, стараясь не раздражать папу. Шли дни, а предпринятая им политика не давала результатов. Ему следовало принять адекватное решение, не дожидаясь инициативы со стороны папы, что в сложившейся ситуации могло грозить Ферраре бедой. Прикинув возможные варианты, Альфонсо решил, что наилучшим вариантом в сложившейся ситуации окажется раскаяние. Нужно отправиться в Рим и, разыграв сцену повиновения, просить о помиловании. Изабелла д'Эсте взяла на себя ответственность за переговоры с папой о безопасности Альфонсо. Юлий II согласился принять герцога, пообещав, что ему ничего не угрожает в Риме. Изабелла привозит в Феррару папское разрешение, и город встречает ее словно освободителя.

24 июня 1512 года герцог Феррарский, оставив управление городом на Лукрецию и кардинала Ипполито, вместе с Фабрицио Колонна отправляется в Рим. Они приезжают в Рим 1 июля и останавливаются во дворце Сиджизмондо Гонзага. Федерико Гонзага, племянник Альфонсо, живущий в Риме на правах заложника, сообщает им обнадеживающие новости о настроении папы. Вначале, казалось, все идет как надо. 9 июня Альфонсо, одевшись соответственно случаю (все-таки он шел каяться), отправился в консисторию, чтобы предстать перед папой. Последовала одна из тех сцен покаяния, которые устраиваются во имя Божественной силы и, следовательно, не оскорбляют достоинства кающегося. После долгих мучительных дней, проведенных в неопределенности, прощение понтифика вызвало у Альфонсо слезы облегчения. Отлучение от церкви было снято со всех членов семейства д'Эсте и с герцогства в целом; церемония закончилась ужином в доме кардинала Луиджи Арагонского. Теперь оставалось только выяснить условия мирного договора.

Когда папа выставил условия, стало ясно, что ни о каком послаблении не может быть и речи. Освобождение дона Ферранте и дона Джулио оказалось самым простым из выдвинутых условий (хотя Изабелла ратовала за освобождение младших братьев, в данной ситуации это условие казалось ей «неподходящим»). Но это было ничто по сравнению с основным требованием. Альфонсо должен отказаться от Феррары в пользу папы, получив взамен Асти. Это означало крах династии д'Эсте, а на это Альфонсо никогда не согласился бы. Герцогу не оставалось ничего другого, как бежать из Рима и укрыться в Марино, крепости Колонна, прекрасно известной папе, поскольку ему самому часто приходилось скрываться там во времена Александра VI. В то время как Юлий II изрыгает проклятия на голову герцога, семья Колонна отплачивает Альфонсо за гостеприимство, которое он в свое время оказал главе их семьи, скрашивая его вынужденное заточение охотой и веселыми пирушками. Но пора приниматься за дело. Ал ьфонсо пишет в Феррару, что в скором времени вернется домой.

В конце августа в Бари от болезни умирает тринадцатилетний сын Лукреции Родриго Арагонский, герцог де Бисельи. Узнав страшную новость, Лукреция немедленно удаляется в монастырь Сан Бернардино, но эту рану исцелить непросто.

Лукреция всегда помнила о своем маленьком сыне, и Григоровий только по причине душевной глухоты мог обвинять ее в отказе от сына. Разве могла она забыть об этом необыкновенном свидетельстве любви между ней и герцогом де Бисельи! Даже находясь в разлуке с сыном, Лукреция продолжала нежно заботиться о нем; в архиве д'Эсте хранятся документы, свидетельствующие о привязанности герцогини к Родриго. Она назначала управляющих, следила за тем, как они ведут дела в герцогстве Бисельи и, если ее что-то не устраивало, меняла управляющих.