Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

Но что же достоверно известно о «терроре» Дутова?! Не секрет, что 1917 год и последовавшая Гражданская война породили резкий рост преступности, повлекли колоссальное падение нравов. Наведение порядка в новых условиях требовало от власти новых – более жестких и решительных действий. Как показал ход событий, руководители антибольшевистских правительств, в отличие от большевистской верхушки, не смогли правильно оценить всю серьезность вызова времени. Однако и суровые приказы белого командования не были панацеей без возможности реализовать их на практике.

21 сентября 1918 г. в Самаре был издан приказ по военному ведомству Комуча № 97 об учреждении военно-полевых судов в гарнизонах местностей, находящихся на военном положении. Военно-полевые суды создавались для ускорения судопроизводства. Предусматривалась смертная казнь за дезертирство, агитацию против отбывания воинской повинности, умышленные поджоги или потопления, грабежи, изнасилования 1762. В Оренбурге военно-полевой суд работал с июля 1918 г. Председателем оренбургского военно-полевого суда первоначально являлся полковник Буш. В своей работе суд руководствовался в основном прежним военным законодательством (Свод военных постановлений 1869 г.). Уже 25 июля 1918 г. было предписано сообщать в газетах обо всех лицах, оправданных судом 1763.

Сам Дутов отмечал, что в июле 1918 г. по его приказу за отказ выступить против большевиков было расстреляно 200 казаков и за неисполнение приказа один офицер. «Это очень тяжело, но в создавшихся условиях неизбежно», – отмечал Дутов 1764. Следует подчеркнуть, что оренбургский атаман считал необходимым применять такие методы воздействия лишь в крайнем случае. «Подписывая смертельный приговор, – заявлял он летом 1918 г., – я думаю, что я подписываю необходимый деловой приговор. Крутые решительные меры необходимы, и только ими можно насадить народовластие» 1765.

Приказом № 2 от 4 июля (21 июня) 1918 г. по Оренбургскому казачьему войску, Оренбургской губернии и Тургайской области вводилась смертная казнь за большинство серьезных преступлений – за убийство, разбой, нападение на должностных лиц и военных, «за активное участие в шайке, именующей себя большевиками и составленной преимущественно лицами не русского происхождения, приехавшими из Германии для уничтожения Российского Государства, а также для совершения тяжких преступлений: разбоя, убийства, грабежа, кощунства, похищения святынь, святотатства, без различия вероисповедания и захвата чужого имущества, виновные приговариваются к лишению всех прав состояния и к смертной казни» 1766, такое же наказание предусматривалось за укрывательство комиссаров и красноармейцев и «лиц, выступивших с оружием в руках против войск, боровшихся за созыв УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ (так в документе. – А. Г. )» 1767. Приказ был подготовлен и подписан еще предшественниками Дутова – временно исполнявшим должность Войскового атамана К.Л. Каргиным и уполномоченным Комуча по Оренбургской губернии П.В. Богдановичем. Впрочем, Дутов позднее разъяснил, что смертная казнь за укрывательство должна применяться лишь к лицам, укрывавшим «наиболее важных комиссаров» 1768.

Уже упоминалось, что в августе 1918 г. Комучем были отменены приказы по войску № 2 и 21 (от 4 августа 1918 г.), регламентировавшие применение смертной казни. Военно-судебные учреждения Оренбургского военного округа должны были руководствоваться приказом № 31 от 14 августа 1918 г. по Оренбургскому казачьему войску, Оренбургской губернии и Тургайской области, по которому военно-полевому суду предавались лица, обвинявшиеся в подстрекательстве, шпионаже, диверсиях, участии в скопищах, нападении на часового, убийстве, разбое, насилии, хранении неохотничьего огнестрельного оружия и взрывчатых веществ без разрешения. Приказ распространялся на преступления, совершенные с 18 января 1918 г. 1769– со дня захвата Оренбурга красными.

В своей работе суд также руководствовался приказом по Оренбургскому казачьему войску № 75 от 18 августа 1918 г., согласно которому за антиправительственные речи и сочинения и их публичное произнесение полагалась ссылка на поселение, за антиправительственную агитацию в войсках – каторжные работы, а за составление антиправительственных речей – заключение в крепость на срок до трех лет 1770. Любопытно определение, кого следовало относить к большевикам и их пособникам – лиц, служивших в РККА или Красной гвардии на строевых должностях, на должностях комиссаров (кроме выборных), лиц, занимавших ответственные посты в военных и карательных учреждениях большевиков, доносчиков, если их доносы послужили причиной ареста или гибели кого-либо, участников большевистских обысков и арестов, а также всех, кто добровольно боролся в рядах красных с оружием в руках 1771.

Интересна практика военно-полевого суда, работавшего в Оренбурге под председательством полковника В.Ф. Кретчмера. К примеру, за первый побег со службы младший унтер-офицер 18-го Оренбургского стрелкового полка К. Болотский был приговорен к месяцу тюремного заключения с потерей некоторых прав и преимуществ по службе 1772. За опоздание на службу по мобилизации на срок до 24 дней полагалось от одного до двух месяцев тюрьмы, за опоздание на больший срок полагалась смертная казнь. Так, 22 ноября к лишению всех прав состояния и смертной казни за 25-дневное опоздание на службу по мобилизации был приговорен младший фейерверкер мортирной батареи 5-й стрелковой артиллерийской бригады П.П. Марков, 30 лет. Приговор утвержден главным начальником Оренбургского военного округа Генерального штаба генерал-майором И.Г. Акулининым 1773. Однако, «принимая во внимание его, подсудимого, чистосердечное сознание, добровольную явку и тяжелое семейное положение по уборке хлеба, а также письменное заявление командующего мортирной батареей 5-й стрелковой артиллерийской бригады суд… ОПРЕДЕЛЯЕТ: ходатайствовать перед командующим Войсками заменить подсудимому Петру Маркову назначенное ему наказание содержанием в тюрьме Военного ведомства сроком на ЧЕТЫРЕ месяца с лишением унтер-офицерского звания и с потерей некоторых прав и преимуществ по службе» 1774. Налицо известная мягкость приговора.

Бывало, что приговоры военно-полевого суда смягчались войсковым начальством. К примеру, в июле 1918 г. временно командовавший в отсутствие Дутова войсками Оренбургского военного округа Генерального штаба полковник И.Г. Акулинин смягчил приговор прапорщику Б. Мартынову, заменив лишение всех прав состояния и смертную казнь разжалованием в рядовые и отправкой «в распоряжение генерала Ханжина 1775с назначением на один из наиболее опасных фронтов, где бы он кровью мог смыть свой позор» 1776. Смертный приговор активному стороннику большевиков есаулу И.А. Юдину был также смягчен. Юдин был разжалован в рядовые и приговорен к заключению в крепости, на повестку Войскового Круга Дутовым было вынесено предложение о лишении его казачьего звания 1777. Оренбургским командованием практиковалось не только смягчение приговоров, но и полное освобождение заключенных, если это диктовалось государственными интересами. Так, по просьбе башкирского политика С. Мрясова войсковой администрацией были освобождены из тюрьмы башкиры, арестованные по обвинению в большевизме 1778.