Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

– Дядя! – закричал он в окно пробегавшему мимо уряднику из его охраны. – Скажи, чтобы «крутил Гаврила»…

Едем дальше! Народ засмеялся… Расстались мы холоднее, чем встретились. Я вышел из вагона на платформу. Поезд двинулся. Дутов козырнул мне, улыбнувшись из окна вагона. Народ закричал «ура» и замахал шапками… В другом окне мелькнула женская головка гимназистки из нашего города… 831В коридоре вагона, заметя мой удивленный взгляд на нее, адъютант Дутова, улучив минуту, шепнул мне в ухо:

– Походная краля-с!..» 832

25 июля 1918 г. Комучем было утверждено производство Дутова «за отличие в борьбе с большевиками» в генерал-майоры 833со старшинством с 20 июля (дата производства Кругом объединенных станиц «за отличие по службе» 834), но похоже, что уже через несколько дней руководители Комитета об этом пожалели. Дутов прибыл в Омск 26 июля. Атамана приветствовали Войсковой атаман Сибирского казачьего войска генерал-майор П.П. Иванов-Ринов, начальник штаба Сибирской армии Генерального штаба генерал-майор П.А. Белов (Г.А. Виттекопф) и по поручению правительства управляющий делами Временного Сибирского правительства Г.К. Гинс, который сказал:

«Господин Атаман. Мы рады видеть Вас здесь, на территории вольной Сибири, в центре одной из наиболее крупных и здоровых частей единого Российского Государства. Мы приветствуем в Вашем лице главу славного казачьего войска, которое в самое тяжелое время сумело сохранить самое дорогое: свою честь, достоинство, независимость. В Вашем лице мы видим представителя еще одной возродившейся части России и радостно думаем о том, что в стране происходит великий процесс соединения разорванных частей в одно мощное целое. Сибирь, потом Ваш край, потом Дон, потом все дальше и дальше на запад, и вот опять встает перед нами Великая Россия. Это конечная мечта и главная цель, общая для всех нас, так как мощная Великая Россия – условие благополучия и Сибири, и Оренбурга, и Дона. С Вашим именем, Атаман, связаны легенды. О Вас враги Ваши, враги России говорили, что Вас уже нет 835. Но вот Атаман Дутов стоит перед нами, он опять действует, как действенно опять то русское национальное самосознание, которого уже, казалось, тоже не существует. Еще раз приветствуем Вас и верим, что Вы уедете отсюда удовлетворенным – у нас одни и те же задачи, один и тот же путь» 836.

В ответном слове Дутов отметил, что «он хочет и должен сказать Сибирскому Правительству много и будет просить, чтобы ему дана была возможность сделать это в Совете Министров в полном его составе, дабы выяснить все наболевшие вопросы. Но, – сказал Дутов, – уже сейчас я отмечу, что в наших краях говорится о Сибирском Правительстве много такого, что, по-видимому, вовсе не соответствует действительности. Отмечу и то, что и у вас говорили обо мне и о войске с большим преувеличением, в частности моя личная роль гораздо меньше, чем ее изображают. Благодарю за радушный прием и в свою очередь выражаю уверенность, что на пути к созданию Великой России мы с Сибирским Правительством никогда не разойдемся» 837.

Вечером того же дня Дутов был принят в Совете министров и рассказал о положении на Южном Урале. Тогда же состоялась его первая встреча с председателем Совета министров Временного Сибирского правительства П.В. Вологодским. Во время встречи Вологодский произнес пространную речь о работе правительства и текущем политическом моменте, а позднее записал в дневнике, что Дутов на него «произвел впечатление двойственное. Он, очевидно, искренний и стойкий ненавистник большевиков, но ведет он какую-то свою особую линию. Он истый казак – хитрый, себе на уме, но отчаянный, с которым надо держать себя осторожно. Не показался он мне и достаточно образованным. Но он несомненно сила, и его надо приласкать» 838. Как вспоминал Г.К. Гинс, «атаман Дутов, приезжавший в Омск летом 1918 г., произвел на всех впечатление лукавого, неглупого человека, который не гонится за внешними успехами, но любит пожить. Небольшого роста, коренастый, с монгольского типа лицом, он обладал невидною, но оригинальною внешностью. Интересна его политическая гибкость. Он состоял членом «Комуча», приезжал в Омск для обеспечения некоторых выгод и в то же время считал свое войско никому не подчиненным, так как оно имело свое правительство» 839. Тот же Гинс впоследствии отметил, что «в июле в Омске побывал Дутов, атаман оренбургских казаков. Он и по внешности уступал Семенову (Григорию Михайловичу. – А. Г. ) и характером не располагал к себе. Он производил впечатление человека хитрого и политического, видимо, лавировал между Самарским «Комучем» и Сибирским Правительством, скептически относясь и к тому и к другому, но стараясь заполучить от каждой стороны побольше. Семенов казался неспособным на такую игру» 840.

Беседовал Дутов и с генерал-майором А.Н. Гришиным-Алмазовым. Последний позднее с сожалением отметил: «Среди казаков ни одной сильной фигуры. Дутов интересуется лишь Оренбургскими делами. Мои усилия вытянуть его на более широкую деятельность не имели успеха» 841. С этой фразой можно согласиться – многие известные деятели антибольшевистского лагеря хотели бы видеть Дутова на более высоких постах, нежели пост атамана одного из казачьих войск. Разумеется, выше мог быть только пост диктатора. Однако то ли Дутов сам сознавал пределы своих способностей, то ли просто не хотел большей власти и, следовательно, большей ответственности, но на руководство всем антибольшевистским лагерем никогда не претендовал.

Министр снабжения Временного Сибирского правительства И.И. Серебренников впоследствии вспоминал: «Я хорошо помню приезд Дутова в Омск и сделанный им на заседании Совета Министров доклад о положении дел в Оренбургском крае. Доклад этот, изложенный в ровном, спокойном тоне, произвел хорошее впечатление на присутствовавших; в нем атаман дал понять нам, что симпатии Оренбурга склоняются в сторону Омска, а не Самары» 842.

Вот что вспоминал Серебренников об атамане в своем неопубликованном очерке «Мои встречи с атаманом А.И. Дутовым»:

«Впервые встретился я с атаманом А.И. Дутовым осенью 1918 года 843в Омске. Встреча эта произошла в заседании Совета Министров Временного Сибирского Правительства, на каковом А.И. Дутов докладывал о положении дел на Оренбургском фронте антибольшевицкой борьбы. Насколько я помню, указанное заседание было целиком посвящено этому докладу. Я с интересом приглядывался к атаману Дутову, уже тогда составившему себе большую известность среди лидеров антибольшевицкого движения в России. Коренастая, довольно высокая фигура 844, коротко остриженные волосы, живое, покрытое загаром лицо с выразительными и умными глазами – таков был внешний облик атамана при первом моем знакомстве с ним. Общее симпатичное впечатление дополняли уверенность жестов и движений и спокойная твердость голоса – никакой аффектированности и излишней экзальтации. Доклад его лился гладко, ровно, обличая в атамане уже известный навык к ораторским выступлениям и убедительное красноречие. Доклад был выслушан с большим вниманием и, я сказал бы, с некоторой настороженностью. Надобно заметить, что атаман Дутов был в предыдущем году избран в члены Учредительного Собрания от Оренбургской губернии и, в качестве такового, входил в так называемый Комитет Членов Учредительного Собрания (Комуч), находившийся в Самаре и являвшийся, наравне с Оренбургом и Омском, центром антибольшевицкой борьбы. Как известно, Комуч не особенно доброжелательно относился к Временному Сибирскому Правительству и его деятелям. Из доклада А.И. Дутова выяснилось, однако, что он лично и возглавляемое им Войсковое Правительство Оренбургского Казачьего Войска благожелательно настроены по отношению к сибирякам в Омске. Последовавшие за докладом прения еще более убедили нас, сибиряков, в наличии такого отношения, и мы почувствовали, что в лице атамана Дутова мы можем иметь верного союзника. Атаман недолго пробыл в Омске и вернулся в свои родные пределы» 845.