Фриц Вентцель - Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена

Только через несколько недель командование германского подводного флота признало потерю трех своих асов – третьим был Прин, – хотя Би-би-си объявила об этом сразу, а британские и американские газеты даже опубликовали фотографию Кречмера. Из-за умалчивания этих фактов появились самые нелепые слухи о судьбе Гюнтера Прина, в действительности же его субмарина погибла со всей командой как раз перед инцидентом с лодкой Кречмера.

Кречмер по натуре был весьма сдержанным человеком, и нам трудно было вытянуть из него даже слово, хотя он по опыту превосходил любого другого подводника в лагере и мог бы рассказать немало интересного. Я могу вспомнить лишь одну историю, рассказанную Кречмером, и она была весьма характерна для него – героем ее был не сам Кречмер, а британский моряк.

Кречмер как раз потопил торговое судно и тут заметил, что несколько человек барахтаются в воде вместо того, чтобы сидеть в спасательной шлюпке. Кречмер поднял свою субмарину на поверхность, выловил бедолаг из воды и направился к ближайшей спасательной шлюпке, чтобы высадить туда британских моряков, так как он, разумеется, не мог оставить их на борту своей субмарины. Когда подлодка приблизилась к шлюпке, люди в ней стали лихорадочно работать веслами, искренне полагая, что лодка сейчас протаранит их. Однако Кречмеру в конце концов удалось успокоить их – благодаря году, проведенному в Англии, он довольно бегло говорил по-английски, – и тогда моряки в шлюпке подошли к субмарине и сняли с нее своих товарищей. Затем Кречмер осведомился, достаточно ли у них в шлюпке пищи и воды. Моряк, сидевший у руля, заверил, что достаточно, однако на всякий случай Кречмер передал им несколько буханок хлеба и затем оставил их на произвол судьбы посреди Атлантического океана.

Как моряку ему это, конечно, было не по душе, но тут он ничего не мог поделать. Когда шлюпка отплывала, рулевой отдал Кречмеру честь и вдруг бросил на мостик субмарины пачку сигарет. Это был своеобразный жест признательности за благородное поведение Кречмера.

– Меня это тогда сильно поразило, – задумчиво проговорил Кречмер. – Морское братство дорогого стоит. Надеюсь, они благополучно добрались домой.

Когда командиры наших субмарин собирались вместе, чтобы рассказать о своих приключениях, любому историку достаточно было просто записывать за ними их рассказы. Готов спорить, что материала хватило бы на несколько книг. Среди нас был, например, командир Глаттес. В сентябре 1939 года ему удалось подойти вплотную к эскадре британских военных кораблей, среди которых был и авианосец «Корейджес». Глаттес выпустил по авианосцу торпеду с расстояния в 300 ярдов и уже мысленно поздравил себя с успехом, так как о промахе не могло быть и речи, как вдруг торпеда преждевременно взорвалась, не достигнув своей цели. Что произошло с торпедой, нам уже никогда не узнать, но второго шанса Глаттес не получил. Британские глубинные бомбы оказались куда эффективнее, чем его торпеда. Глаттес поднял лодку на поверхность и вскоре оказался в лагере для военнопленных, чуть было не снискав лавры первого подводника, которому в этой войне довелось потопить такой значительный британский военный корабль.

Благодаря нелепой случайности оказался в нашем лагере лейтенант Лоренц – единственный представитель экипажа его субмарины. После атаки на конвой он поднял лодку на поверхность и слишком поспешно открыл люк боевой рубки. Избыточное давление, скопившееся в субмарине, вырвало крышку люка у него из рук, и Лоренц вылетел из лодки, как пробка из бутылки шампанского в руках неосторожного официанта. Вахтенный офицер, который тут же выскочил наверх, увидел своего командира, спокойно плывущего к лодке, но он также заметил и британский эсминец, который на всех парах шел к их субмарине, поэтому поспешно захлопнул люк, лодка погрузилась и спешно отбыла. Субмарина благополучно добралась до базы под руководством помощника командира, а Лоренцу, можно сказать, повезло – вахтенный на эсминце заметил барахтающегося в воде человека и его незамедлительно выловили.

Лейтенант Шрайбер также был единственным из всего экипажа своей подводной лодки, попавшим в руки британцев, однако в данном случае он был единственным выжившим. В Гибралтарском проливе его подлодка случайно встретилась с другой субмариной. Шрайбер не мог определить, был ли это друг или враг, поэтому он подал опознавательный сигнал. Ответом ему был ужасающий взрыв, который подбросил его субмарину в воздух. Шрайбер очутился в воде, а чуть позже – в плену. Та, другая субмарина была голландской. Голландцы сначала не увидели врага, а когда заметили его, немедленно узнали и предприняли необходимые меры.

Среди плененных командиров подводных лодок был командир Лотт, которого некоторые в нашем лагере упрекали за то, что он буксировал шлюпки с теми, кто спасся с только что потопленного им корабля, к ирландскому берегу. Такое поведение не одобрялось нашим командованием. В начале войны командиры немецких подводных лодок считали само собой разумеющимся сделать все, что в их силах, для своих жертв. Но после того, как немецкие субмарины были атакованы вражескими самолетами во время совершения этого благородного поступка, адмирал Дёниц выпустил свой знаменитый приказ, который впоследствии чуть не стоил ему жизни в Нюрнберге:

«Спасение экипажа с тонущего судна, оказание помощи спасательным шлюпкам и снабжение выживших водой и пищей запрещены. Спасательные работы противоречат элементарным правилам ведения боевых действий, которые предусматривают как уничтожение кораблей, так и вражеских экипажей».

Этот приказ вышел в сентябре 1942 года после известного случая с «Лаконией», который в Нюрнберге сочли смягчающим обстоятельством и который, наверное, спас адмирала Дёница от виселицы. «Лакония» – это пассажирское судно линии Кунард водоизмещением 20 000 тонн, потопленное у западного берега Африки 12 сентября 1942 года немецкой подводной лодкой под командованием Гартенштейна. На борту судна было полторы тысячи военнопленных итальянцев, захваченных в плен в Северной Африке. Потопив корабль, командир Гартенштейн сделал все возможное, чтобы спасти выживших. Он принял на борт своей субмарины столько людей, сколько смог, и одновременно передал открытым текстом другим немецким субмаринам, находившимся по соседству, а также кораблям союзников просьбу присоединиться к спасательной операции. Адмирал Дёниц приказал другим субмаринам направиться к месту гибели судна и оказать Гартенштейну посильную помощь. Спасательная операция прошла успешно, и полторы тысячи оставшихся в живых людей были посажены в спасательные шлюпки, а несколько сотен разместились на палубах подошедших немецких подлодок.