Хайнц Шмидт - С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Роммель сел за руль, время от времени я подменял его. Ночь была хоть глаз выколи, и мы вскоре потеряли из виду другие машины. Неожиданно поврежденное колесо спустило. Мы не могли двигаться, покуда не починим или не заменим его.

Я сказал про себя: «О боже!» Я понимал, что мне, как самому молодому, самому младшему по званию и, возможно, самому практичному из всей команды «мамонта», придется заняться ремонтом, и это меня совсем не радовало.

Мы в темноте поискали инструменты. Домкрат оказался слишком коротким. Мы набили камней под ось и руками отгребли песок. Когда я говорю мы, то имею в виду себя и молодого итальянского графа из штаба Кальви. Остальные стояли рядом, ожидая и надеясь и отпуская критические замечания. Я до этого никогда в жизни не ремонтировал пробитую шину, да еще такую огромную, как эта.

К полуночи работы была закончена. Помогали теперь все, даже Роммель, что лишь осложнило задачу.

Наш радист словно прирос к своему креслу. Он сообщил, что британцы идут по пятам нашей колонны. Он различал позывные бронетехники противника в непосредственной близости от нас, так что для нас было бы смерти подобно вызывать помощь по радио. Наши войска уже приближались к своим прежним позициям. Никто и подумать не мог, что мы застряли одни в пустыне. Радиосообщение вывело бы британцев прямо на нас.

Мы взмокли, возясь с этим колесом. Пот лил с нас градом. Пока я работал, Роммель держал надо мной свой карманный фонарик. Я взглянул на часы. До рассвета оставалось два часа. Жирный куш был бы для Уэйвела!

Наконец колесо было починено. Мы запрыгнули в «мамонт». Роммель сел за руль и на большой скорости повел этот огромный грузовик домой. На рассвете мы доехали до границы, обозначенной проволокой. Роммель нашел проход в минных полях и искусно проехал через него. Наши саперы изумленно смотрели на одинокую машину, которая на большой скорости ворвалась с нейтральной полосы.

Сентябрь перешел в октябрь, а штаб продолжал не покладая рук составлять план штурма Тобрука, намеченный на конец ноября.

Войска, назначенные для штурма, все еще находились на переформировании и отдыхе. Они также проходили спецподготовку. В этот раз штурм должен был начаться со стороны Эль-Дуды. Первыми прорыв при поддержке танков должны были обеспечить саперы. Люфтваффе вступят в бой только после начала наземной атаки. На запасных оборонительных позициях планировалось провести отвлекающую атаку, которая должна была ввести противника в заблуждение и заставить сконцентрировать свой мобильный резерв, чтобы нанести контрудар в этом секторе. Сразу же после прорыва линии обороны 115-й мотопехотный полк должен был ворваться в брешь на своих открытых бронемашинах и при поддержке танков выйти на Кингс-Кросс, где пересекаются дороги на Тобрук, Бардию и Эль-Адем. Отсюда 21-я танковая дивизия должна будет пробиться к тобрукской гавани и захватить ее.

Каждый взвод получил подробные инструкции; их действия были расписаны до мельчайших деталей. Фотографиями воздушной разведки были обеспечены даже самые малочисленные группы (до шести человек), так что даже самый нерадивый солдат имел четкое представление о местности и своей личной задаче. Войска тщательно и систематически готовились к захвату бункеров и овладевали искусством штурма различных траншей.

Однако подготовку сильно осложняли вспышки желтухи, дизентерии и цинги среди личного состава. Эти болезни буквально «выкосили» некоторые подразделения.

Наш штаб находился недалеко от гамбутской взлетно-посадочной полосы. Здесь же располагалась истребительная группа люфтваффе «Нойман». Ее офицеры в качестве столовой использовали старую вкопанную в землю цистерну. Это было удобное и надежное бомбоубежище, в котором имелась прихожая и даже стойка бара, перенесенная сюда из одного из домов в Эль-Адеме. Когда я обедал там в качестве гостя, меня принимали по-королевски и угощали холодными напитками, свежими фруктами и сигаретами.

– Нам доставляют все, – объяснили мне офицеры люфтваффе, – прямо из Греции.

Эта роскошь резко контрастировала с убогостью роммелевской столовой.

Уэйвела перевели на командную должность в Индии, а его место на посту британского главнокомандующего на Ближнем Востоке занял генерал сэр Клод Окинлек.

Летчики сообщили, что железная дорога, проходящая через пустыню от Александрии до Мерса-Матрука, доходит теперь до района Сиди-Баррани. Берендт, помощник Роммеля из отдела разведки, согласился, что это признаки скорого наступления. Я поспорил с доктором Хагеманом, что наступление начнется еще до Нового года.

Мои предсказания, конечно, сбылись, когда через три дня после дня рождения Роммеля (Роммель родился 15 ноября 1891 года в Хайде-Хайле около Ульма в Вюртемберге) и за пять дней до назначенного нами наступления на Тобрук 8-я Британская армия под командованием генерала сэра Каннингема, человека, который вытеснил наших союзников из Абиссинии, начала операцию «Крестоносец».

Английская диверсионная группа под командованием подполковника Джофри Кейеса, сына знаменитого адмирала, высадилась с подводной лодки на побережье Киренаики, имея задание убить или захватить Роммеля накануне наступления. Насколько мне известно, вся эта авантюра была изначально безнадежна и спланирована на основе ложной информации.

Подполковника Кейеса, подполковника Лейкока, еще пять офицеров и около пятидесяти военнослужащих других званий послали в Кирену на двух субмаринах. Кейес и все его люди, за исключением двух раненых, высадились с одной субмарины, с другой же подлодки Лейкоку удалось высадить только семерых человек. Кейес, два офицера и двадцать пять военнослужащих встретились с офицером британской разведки, переодетым арабом, который сообщил им, что штаб Роммеля находится в Беда-Литтории. Первую половину восемнадцатимильного пути, в дождливую ночь, их вели арабы. Дальше они шли сами и на следующий вечер закопали все свое лишнее снаряжение и провиант.

Несколько дружественных нам арабов сказали им, что штаб Роммеля находится не в Беда-Литтории, а в одном из домов в Сиди-Рафа. Кейес изменил свои планы.

Следующим вечером арабы проводили его к этому дому, и за минуту до полуночи англичане бросились на штурм дома. Они застрелили часового у парадной двери и швырнули гранату в переднюю. Находившиеся в другой комнате немцы погасили свет.

Кейес отважно распахнул дверь, чтобы ворваться туда, но упал, смертельно раненный, под градом пистолетных пуль. Офицер Кейеса бросил в комнату две гранаты, которые взорвались, как только он захлопнул дверь. Два помощника Кейеса вынесли его наружу, но он почти сразу же умер.