Бернард Хаттон - Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

После этого Гесс прошел в детскую и стал играть со своим сыном, Вольфом Рюдигером, мальчиком четырех лет. Всю последнюю неделю он старался уделять сыну как можно больше внимания и каждое утро гулял с ним по берегу реки Изар, протекавшей через владения Гессов.

Он вернулся в спальню жены около одиннадцати часов и убедил ее не выходить к обеду. В полдень охранники открыли железные ворота, и к дому подъехал Альфред Розенберг. Розенберг был консультантом Гитлера по вопросам нацистской идеологии. Его родители были немцами, но сам он учился в Москве на архитектора. (Его дипломная работа – проект крематория. – Ред. ) Розенберг в 1918 году бежал оттуда (после революции 1917 года). Розенберг был махровым антисемитом и ярым антикоммунистом, но имел в Советском Союзе множество знакомых, которые разделяли его взгляды. Он вступил в нацистскую партию сразу же после ее создания и был близким другом Гитлера.

Оба нацистских лидера пообедали салатом, холодным мясом и немецкими колбасками. За столом они обсуждали полет Гесса, который должен был состояться сегодня. Гесс хотел сообщить Гитлеру по правительственной линии, что он улетит сегодня, но Розенберг отговорил его от этого. Он считал, что фюреру надо будет сообщить об этом, когда Гесс уже приземлится в Шотландии. Миротворческая миссия имела огромное значение для Германии, и Розенберг опасался, что у Гитлера может быть плохое настроение и он прикажет отложить полет из-за каприза или дурного предчувствия. Гесс все-таки попытался дозвониться до фюрера в Бергхоф, но связь была плохая, и Розенберг пообещал, что позвонит Гитлеру ближе к вечеру и сообщит, что Гесс улетел. Но он этого не сделал.

Розенберг уехал в два часа дня, а чуть позже фрау Ильзе, проснувшись, обнаружила, что муж стоит у кровати и смотрит на нее. Она удивилась, заметив, что он одет в голубую летную рубашку с темно-синим галстуком, серо-голубые бриджи и летные ботинки на меху.

– Зачем ты переоделся? – спросила она.

– Меня вызывают в Берлин. Я решил по пути заехать в Аугсбург и полетать. Сегодня самая подходящая погода для полетов.

– А зачем ты надел голубую рубашку? – спросила фрау Ильзе. Муж всегда предпочитал носить под формой белую рубашку, хотя она считала, что ему больше идет голубой – ведь у Гесса были голубые глаза.

Гесс улыбнулся, но его глаза подернулись грустью.

– Я надел ее, чтобы порадовать тебя, дорогая.

Постучал дворецкий, который принес поднос с чаем. Гесс налил чаю и присел на край кровати, поставив блюдце с чашкой себе на колени.

– А когда ты думаешь вернуться? – спросила фрау Ильзе.

Гесс нахмурился и пожал плечами.

– Кто знает? Может, завтра, может, позже. Постараюсь вернуться в понедельник вечером.

– Что-то все это кажется мне очень странным, – сказала жена проницательно. – Обычно на выходные ты никуда не ездишь. Завод в Аугсбурге в воскресенье не работает, так что никаких дел у тебя там нет.

Гесс смущенно улыбнулся:

– Поверь мне, я постараюсь вернуться как можно скорее.

Фрау Ильзе знала, что у ее мужа есть правило – никогда не обсуждать дома политические или военные вопросы, и не стала настаивать. Но у нее обо всем этом сложилось собственное мнение. Когда в июне 1940 года была покорена Франция, муж сообщил ей, что однажды ему, вероятно, придется безо всякого предупреждения надолго уехать из дома. Он хорошо говорил по-французски, и она решила, что его могут послать во Францию с каким-нибудь особым заданием. Значит, сегодня он улетает во Францию. Но больше всего ее поразило, как много времени за последние недели (и это в самый разгар войны!) муж проводил с сыном. В то время ей показалось это необъяснимым. (Когда узнаешь все обстоятельства и все становится на свои места, происходящее представляется совсем по-другому.)

– Возвращайся скорее, – сказала фрау Ильзе мужу. – Вольфи [2]будет по тебе скучать.

– А я – по нему, – ответил Гесс. Лицо у него было очень расстроенное.

Пришло время расставаться. Он поцеловал жену и подошел к двери. Открыл ее, остановился и оглянулся. Хотел что-то сказать, но передумал.

– До свидания, Ильзе, – бросил он резко и вышел. Гесс не решился задержаться. Его жена была очень проницательна, и он боялся, что она обо всем догадается. Будет невыносимо, подумал он, обсуждать с ней вероятность провала его миссии, а также возможное пленение и даже гибель.

Снаружи его ждал «Мерседес». Пинтш уселся рядом с ним на заднем сиденье, а личный детектив и шофер устроились спереди. Гесс долгим, запоминающим взглядом окинул дом и резко бросил шоферу:

– Поехали.

«Мерседес» миновал зоопарк Хеллабрун, над которым высились зеленые и серебристые верхушки крыш, и Гесс наклонился, чтобы посмотреть на родителей, которые вместе со своими детьми стояли в очереди за билетами. Его лицо было бледным и грустным. Они пересекли весь Мюнхен и выехали на пустынное шоссе, где шофер прибавил газу. «Мерседес» рванулся вперед, и заместитель фюрера откинулся на спинку сиденья.

Когда они проехали миль десять от Мюнхена, Гесс посмотрел на часы, наклонился вперед и постучал шоферу по плечу.

– Сверните с дороги где-нибудь здесь, – приказал он.

Машина снизила скорость и остановилась на заросшей травой обочине. Гесс вышел и кивнул Пинтшу, чтобы тот присоединился к нему.

– Мы приедем слишком рано, – сказал он адъютанту. – Давайте подышим свежим воздухом.

Они пошли к росшим вдали деревьям.

– Вы привезли с собой прогноз погоды? – спросил Гесс.

Адъютант протянул ему папку.

Гесс на ходу открыл ее и принялся изучать прогноз, стараясь запомнить его. Это простое действие напомнило ему, что его полет скоро превратится в реальность. Оба, и Гесс, и его адъютант, думали о том, что принесут Германии и лично им ближайшие двадцать четыре часа.

Они довольно далеко отошли от дороги, обменявшись за всю прогулку лишь несколькими словами. Наконец Гесс посмотрел на часы и неохотно повернул назад. Он шел медленно, внимательно вглядываясь в местность, изгороди, холмы вдалеке и деревья, словно пытался унести с собой память о них. Он прекрасно понимал, что, возможно, видит природу Баварии в последний раз.

Когда его машина добралась до частного аэродрома, примыкавшего к заводу Мессершмитта, вооруженные часовые у ворот при виде знакомой служебной машины вскинули руки в фашистском приветствии, подняли шлагбаум и махнули, чтобы они проезжали. Неподалеку отсюда находился аэродром Лагерлехфельд, на котором истребитель Гесса приземлился после своего последнего полета в годы Первой мировой войны. Пинтш подумал, что это, наверное, символично, что Гесс через двадцать три года снова надеется, что его полет в Британию приведет к окончанию войны.