Вильгельм Хёттль - Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945

Этот промах министра иностранных дел напомнил Гитлеру, что в партии имелся собственный отдел по внешним вопросам, возглавлявшийся Альфредом Розенбергом, которому он дал указание сконтактироваться с Мацеком и переговорить о сложившейся ситуации, не предоставив при этом полномочий для заключения каких-либо соглашений. Мацек тогда находился в довольно щекотливом положении. Симович лишил его обоснований для отказа от работы в правительстве. Большинство его соратников и основная масса хорватского народа считали, что наступил подходящий момент для выхода из состава югославского государства. Только немногие его коллеги, в том числе губернатор Хорватии Иван Субасич, ставший впоследствии членом правительства в изгнании в Лондоне, и его собственный секретарь, генерал Крневич, были за заключение некоего компромисса с Белградом. Мацек не обладал ни характером, ни решительностью своего предшественника Радича. Он колебался, надеясь, что Германия даст понять о своем отношении к данному вопросу.

Розенберг прибыл в Загреб, но не мог ни заключить соглашение с Мацеком, ни дать ему какие-либо обещания. Карл Фройнд, немецкий генеральный консул в Загребе, попытался составить нечто вроде декларации от имени министерства иностранных дел. Но его усилия успеха также не имели. Будучи представителем немецкой секретной службы в Загребе, я поддерживал постоянную связь с Мацеком. Но я не мог ничего сказать ему об отношении Германии к вопросу о независимости Хорватии. Не получив удовлетворительного ответа на свои вопросы, Мацек решил отправиться в Белград. Хотя этот шаг и стоил ему тяжелых раздумий, он все еще не решил, войдет ли он в состав правительства Симовича. Тот принял его торжественно в надежде создания единого фронта с хорватами. Даже находясь в Белграде, Мацек старался установить контакт с немцами, пытаясь все же достичь соглашения с Берлином. Немецкое посольство во главе с самим послом, однако, уже покинуло Белград. Кроме меня, обратиться ему было не к кому. Но не имея официального статуса, я мог только переправить его запросы в Берлин.

Когда Риббентроп узнал, что его соперник Розенберг установил контакт с Мацеком, его тщеславие не позволило ему поступить так же, и он постарался выйти на других хорватских лидеров. Его выбор пал на Павелича. До того времени немцы проявляли мало интереса к этому экстремисту, который имел тесные связи с итальянцами. Муссолини и Чиано высказывали своим немецким союзникам мнение, что Павелич будет лучшим лидером новой Хорватии. Цель их была ясна. Если Германия признает этого человека, полностью зависящего от Италии, влияние Италии на Югославию, нарушенное вмешательством немцев, будет восстановлено.

Риббентроп, старавшийся упредить Розенберга и следуя предложению Муссолини, которое и сам поддерживал, направил своего эмиссара в Загреб. В качестве такового он выбрал Веезенмайера, осуществлявшего подобную миссию в Австрии, а затем в Словакии, натравливая словаков против чехов. Тот даже не попытался наладить контакт с Мацеком или членами его партии, которая продолжала представлять большинство хорватского народа. Вместо этого он прямиком направился к представителю Павелича в Хорватии, бывшему генералу австро-венгерской армии Славко Кватернику. Веезенмайер знал, что понравится тому, и стал высказывать мнение, будто бы усташи представляли движение, близкое к национал-социализму и фашизму и достойное присоединения к «Оси Рим – Берлин». И Гитлер, и Муссолини относились к нему одобрительно. Когда в Берлине узнают, что Мацек решился войти в состав правительства Симовича, то Гитлер воспримет это как последнее доказательство провала политики достижения соглашения с Мацеком. При этом не играло никакой роли то обстоятельство, что Мацек никогда не отправился бы в Белград, получи он хотя бы какой-то отклик из Берлина.

В отсутствие Мацека другие лидеры хорватской крестьянской партии были предоставлены сами себе. Перед ними стояла альтернатива. Они могли либо перейти в оппозицию, либо заключить соглашение с итало-германским кандидатом Кватерником. Они выбрали второй вариант, и 10 апреля в Загребе, буквально за несколько часов до вторжения немецких войск, Кватерник провозгласил создание независимого государства Хорватии.

Веезенмайер, будучи, по сути дела, секретным агентом рейха, не избежал соблазна поприсутствовать на церемонии объявления «независимости». Он стоял позади Кватерника и давал понять, что именно он является истинным виновником создания нового государства. Несмотря на попытку Мацека, обратившегося из Белграда с призывом сохранения лояльности к новому югославскому правительству, хорватские крестьяне сделали движение в сторону Германии – с развевающимися знаменами и боем барабанов. Крестьянские толпы оказали неоценимую услугу немцам, разоружив те подразделения, которые сохраняли верность Белграду. За свои услуги, однако, крестьяне получили буквально ничтожное вознаграждение.

Через несколько дней после провозглашения нового государства в Загребе появился Павелич с целой группой эмигрантов-усташей, которые тут же установили свой контроль. Группа, насчитывавшая около 360 человек, заняла все наиболее важные посты. Даже лидеры усташей, остававшиеся на родине, получили более низкие назначения. Это произвело неблагоприятное впечатление прежде всего в моральном плане, в остальном же в первые недели все шло отлично. Хорватский народ торжествовал по поводу получения столь долго ожидавшейся независимости.

6 мая Павелич возвратился после своего первого визита к Гитлеру с блестящей новостью, что отныне хорватское государство будет владеть полностью Боснией, Герцеговиной, Далмацией и прибрежными территориями Сирмии, Славонии и Загорий, то есть всеми территориями, на которые хорваты когда-либо предъявляли свои претензии. Восторгам и энтузиазму не было конца. Немецкие требования были ничтожны: на весь период войны в Хорватию вводится небольшой контингент немецких войск.

Но вскоре и Италия сформулировала свои требования, которые были признаны Германией. Римский протокол от 13 июня 1941 года вызвал большое разочарование в Хорватии. Новое государство было разделено на итальянскую и немецкую зоны оккупации. Более того, итальянская зона делилась на первостепенные и второстепенные районы. В первостепенных районах хорватский суверенитет сохранялся. В этих мероприятиях хорваты справедливо усматривали попытки подготовки к последующей аннексии всего побережья Далмации и включения его в состав итальянского государства. Павеличу предъявлялись обвинения в принятии итальянских требований, жители Далмации заявляли о предательстве. Хорватский народ стал выражать недовольство Павеличем и его правительством. Дружеское отношение к Германии быстро остыло. Когда через некоторое время стало известно, что итальянский герцог должен стать королем Хорватии, возмущение достигло своего апогея.