Курт Рисс - Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945

Берлин был выбран столицей Олимпийских игр еще в 1932 году, до прихода Гитлера к власти. Начиная с 1933 года во всем мире все многочисленнее становились ряды тех, кто протестовал против проведения Олимпиады в стране, где у власти стояли люди, проповедовавшие разделение рас на высшие и неполноценные и где с таким жаром пропагандировали милитаризм. Им отвечали, что «спорт не имеет ничего общего с политикой» и что несправедливо и неспортивно менять решение в последнюю минуту. Поборники «справедливости» и «спортивной чести» не замечали, как нацисты, а в особенности Геббельс, нещадно эксплуатировали тот же самый спорт, чтобы доказать, что гитлеровский режим приемлем во всех аспектах. Геббельс старался как мог скрыть вопиющие противоречия. В одной из своих речей он договорился до того, что пожелал посредством Олимпиады «установить мир во всей мировой прессе».

Одновременно Олимпийские игры явились прекрасным средством поднять престиж Германии за рубежом. Было сделано все, чтобы произвести благоприятное впечатление на иностранцев. На несколько недель были убраны таблички, запрещающие евреям входить в отели, сидеть в кафе или отдыхать на пляжах. Был приостановлен выпуск антисемитской газетенки Юлиуса Штрайхера «Дер штюрмер» [48].

Иностранцы попались на его уловку. Они славно провели время в столице и стали сомневаться в правдивости сообщений о концентрационных лагерях и гестаповских застенках. Зарубежные спортсмены увезли с собой незабываемые впечатления от таланта главного постановщика Олимпийских игр – Геббельса. В одном только случился неприятный казус: невзирая на превосходство арийской расы, Олимпиада еще раз подтвердила высочайшее мастерство выдающегося спортсмена – американского негра [49]. Однако такое ничтожное обстоятельство не могло отразиться на общем великолепии представления.

30 октября Геббельс опять стоял на трибуне берлинского «Шпортпаласта». Казалось, совсем немного времени минуло с того дня, когда в столице появился бедный, никому не известный молодой человек. С тех пор прошло десять лет, и он стал одним из самых могущественных людей в Германии, если не в Европе.

В своем выступлении Геббельс говорил о прошедших годах, как бы оглядываясь на пройденный путь. Он рассказывал, как в 1926 году фюрер приказал ему ехать в Берлин и как он был рад подчиниться. Гитлер слушал его речь у себя в рейхсканцелярии и понимал, что Геббельс слегка перестарался. Он усмехнулся и сказал своему окружению: «Давайте преподнесем Доктору сюрприз». Через четверть часа он стоял рядом с Геббельсом и произносил короткую импровизированную речь. «Гауляйтер вовсе не был так уж рад ехать в Берлин, как сейчас притворяется. Тем более значительными следует признать его победы» – таков был смысл слов фюрера.

«Без вас я никогда не смог бы завоевать Берлин, мой дорогой доктор Геббельс, – говорил он с теплом. – Без вас я никогда не смог бы создать наш пропагандистский механизм, самый мощный в мире… Я знаю, что вы сейчас испытываете, мой дорогой доктор Геббельс. Я так же, как и вы, взволнован нашими успехами, но ими мы в первую очередь обязаны вам… Ваше имя никогда не исчезнет из истории Германии!»

27 декабря 1936 года в Германии впервые было введено потребление жиров по карточкам.

До 1936 года произошло много разных событий. В Испании мятежники под предводительством генерала Франсиско Франко ввергли свою страну в гражданскую войну. Нацистская Германия была первой державой, формально признавшей правительство Франко, о чем мир узнал из интервью Геббельса в ноябре 1936 года, непосредственно перед тем, как фашистов остановили под Мадридом.

Немецких «добровольцев» послали в Испанию еще в июле. Позднее Геббельс признал этот факт совершенно открыто. В одной из статей он пояснил: «Когда авторитарные государства вмешиваются в конфликты, ими движет исключительно чувство национального бескорыстия, берущее свое начало в их обязательствах по отношению к Европе…» Немецкая военная пропаганда – так же как и люфтваффе – должна была пройти испытания в сражающейся Испании.

У Геббельса появились обширные возможности выказать свои таланты, как, например, когда германские военно-воздушные силы устроили напоказ «пробу силы» и 3 мая 1937 года стерли с лица земли маленький городок Гернику. Геббельс ожидал от оскорбленного мирового сообщества вспышки негодования, поэтому его пропагандистская машина стала забрасывать мир сотнями историй о «красном терроре». 9 сентября 1937 года он выступил с длинной речью, где якобы раскрыл «правду» об Испании и предостерегал мир о неизбежности коммунистической диктатуры в случае поражения Франко.

После одной из тяжелейших избирательных кампаний в американской истории на пост президента был переизбран Франклин Д. Рузвельт. По указанию министерства пропаганды немецкая пресса заняла нейтральную позицию. Соединенные Штаты являлись дружественным государством, а любого вмешательства во внутренние дела дружественного государства следовало всячески избегать. Однако Рузвельт вновь недвусмысленно дал понять, что остается противником любых форм диктатуры. Одного этого было более чем достаточно, чтобы пробудить вражду всего нацистского руководства, и Геббельса в частности. Последний тогда дал указание прессе всячески принижать значение победы Рузвельта, которую во всем мире встретили с удовлетворением и даже радостью. На масштабное мировое событие отводилось всего несколько строк.

Другим событием, которому немецкой прессе не рекомендовалось уделять излишнее внимание, стал так называемый кризис британской короны. Незадолго перед тем молодой король Англии влюбился в мисс Уолли Симпсон, американку, которая уже дважды побывала замужем. Все стороны, имевшие какое-либо касательство к делу, сошлись во мнении, что брак невозможен, поскольку в ней нет ни капли королевской крови и она не может быть представлена ко двору. На сцене и за кулисами развернулась драматическая борьба, которую американский публицист Х.Л. Менкен назвал величайшей интригой со времен Рождества Христова, но подробности этой истории не представляют интереса для нашего повествования. Достаточно заметить, что правительственные круги Германии с неудовольствием восприняли отречение Эдуарда VIII, который, как им казалось, был расположен к нацистам.

Геббельс был потрясен тем, какой оборот приняли дела в Англии. Когда Эдуард VIII отказался от престола, он с оттенком мечтательности сказал жене и теще: «Подумать только, молодой человек был рожден, чтобы занять самое высокое положение в мире. Не шевельнув даже пальцем, он уже был правителем Индии и королем Англии. Ему стоило только захотеть, и любая женщина принадлежала бы ему, а он отдал все ради одной».