Курт Рисс - Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945

Геббельс придерживался того мнения, что Гесс не мог нанести по престижу Третьего рейха более сокрушительный удар. Он даже называл поступок Гесса более тяжким преступлением, чем бегство с поля боя [76]. Позднее он пересказал Якобсу свой разговор с Гитлером во время долгой прогулки по саду рейхсканцелярии. По его словам, он снова расспрашивал Гитлера о случае с Гессом, и тот подтвердил, что незадолго до своего бегства в Англию Гесс заходил к нему. Гесс спросил фюрера, не изменил ли он свое намерение продолжать войну с Англией, на что Гитлер ответил отрицательно. Тогда Гесс решил на свой страх и риск полететь в Англию и выступить в качестве посредника [77]. Геббельс добавил от себя, что Гесс нанес делу рейха ущерб, размеры которого трудно сразу оценить.

Через несколько недель после странного поступка Гесса германские войска вторглись в Советскую Россию. Геббельс наверняка знал о планах войны задолго до вторжения, возможно, еще с декабря 1940 года, когда Гитлер отдал приказ о начале тайных приготовлений к нападению на СССР [78], а может быть, только со 2 февраля 1941 года, когда состоялось первое совещание Гитлера с генеральным штабом, касавшееся кампании на Востоке.

Ни один из министров или советников Гитлера, оставшихся в живых после разгрома Германии и со временем давших показания на Нюрнбергском процессе, не одобрял войну с Россией. У Геббельса не было возможности высказать свое мнение, но и у него, скорее всего, нашлись бы свои возражения. Его сотрудники вспоминали, что в первые месяцы 1941 года он был, как никогда, взвинченным и раздражался из-за любого пустяка. Часто во время интервью или совещания он восклицал: «Если бы следующие несколько месяцев уже были позади!», но он никогда и никому не объяснял причины своего дурного расположения духа. Некоторым казалось, что его беспокоила безуспешная борьба с Англией, которая шла вопреки расчетам военных. Однако нам представляется более вероятным, что его тревожили мысли о предстоящей войне с Россией. В своей последней книге «Час решения» Освальд Шпенглер, на чье мнение так полагался Геббельс, всячески предостерегал от похода на Россию.

«Эта могущественная держава, расположенная в глубине континента, неуязвима для нападения извне. Громадные расстояния – вот та сила, которую невозможно одолеть ни политическими, ни военными средствами. Наполеон на собственном опыте убедился в этом. Что пользы неприятелю в том, что он сумеет занять беспредельные пространства?.. Сама мысль о вторжении с запада изначально абсурдна. Это все равно что молотить кулаками по воздуху».

Геббельс сомневался в целесообразности предстоящей кампании, а его сомнения усугублялись особенно трудными пропагандистскими задачами, встававшими перед ним. Многие годы нацисты вели антибольшевистскую пропаганду. Потом, накануне войны, был заключен пакт Гитлера – Сталина, который произвел эффект разорвавшейся бомбы. Как по волшебству немцы вдруг обнаружили, что русские – очень милые и приятные соседи и что, оказывается, вполне можно жить и с коммунистическим государством под боком. Добросердечные отношения между Германией и Россией подчеркивались всеми доступными средствами. Когда Сталин обнял военного атташе Германии в Москве и публично сказал: «Если мы будем держаться вместе, как братья, нам ничто не грозит в будущем», его слова перепечатали все немецкие газеты. В течение двух лет Геббельс вел активную пропаганду за мир и дружбу с русскими, теперь в их отношениях совершился поворот на сто восемьдесят градусов. Что мог в таких условиях сделать Геббельс?

У него не было возможности пустить в ход хорошо зарекомендовавший себя способ обработки общественного мнения россказнями о жестоком обращении русских с этническими немцами, проживавшими на территории России. Этот метод должен медленно накалять страсти задолго до нападения, а в данном случае удар предполагалось нанести внезапно. Геббельсу оставалось только ждать и надеяться на благополучный исход событий. Но даже этот период относительной бездеятельности оказался весьма напряженным. Скрыть от русских передвижение войск к восточной границе рейха было невозможно, следовательно, требовалось каким– либо маневром отвлечь их внимание, и Геббельсу пришла в голову блестящая мысль.

Словно по команде, все в Германии заговорили о близкой высадке войск в Британии, о планерах и парашютных десантах. Тем же летом немцы захватили остров Крит. 13 июня Геббельс опубликовал в «Фелькишер беобахтер» статью под названием «Пример Крита».

«События на Крите убедительно доказывают, что в ограниченном морском пространстве эффективность действий люфтваффе ничуть не ниже, а то и выше, чем у морского флота, даже если бой ведется в неблагоприятных условиях. Корабли теряют свое превосходство, и море становится их кладбищем… Сегодня британцы взволнованно обсуждают падение Крита. Поставьте на место Крита Англию, и вы поймете, в чем причина их беспокойства… Фюрер сам произнес замечательные слова о том, что отныне больше нет островов… Если бы два месяца тому назад мы сказали мистеру Черчиллю, что в начале июня завладеем Критом, он бы только посмеялся, не удостоив нас ответом. Однако сегодня Крит в наших руках. Если же сегодня мы скажем ему, что произойдет через два месяца, он опять рассмеется в ответ, но потом ему придется паковать чемоданы и бежать».

Намек был более чем прозрачным. Люди даже с недоумением спрашивали себя, а не слишком ли далеко зашел Геббельс, заговорив о предстоящей кампании раньше времени, их опасения тотчас же подтвердились. Через два часа после того, как «Фелькишер беобахтер» поступила в продажу, у всех газетных киосков появились сотрудники гестапо и арестовали весь оставшийся нераспроданным тираж. Стало очевидным, что верховное командование Германии не желало, чтобы люди читали статью Геббельса, в которой между строк заранее сообщалось о том, что по планам военных должно было произойти внезапно. В тот вечер все в Германии поверили, что высадка в Британии неизбежна и что идущие на Восток эшелоны – не более чем отвлекающий маневр.

Не стоит даже говорить, что номер «Фелькишер беобахтер» был конфискован по приказу самого Геббельса, и сделано это было с таким расчетом, чтобы немалое число немцев – а прежде всего иностранные журналисты – успело прочитать статью еще до того, как газета исчезла из продажи. Когда ему доложили о некоторых слухах, он ответил: «Я знаю, господа, что некоторые из вас думают, что мы готовимся к войне с Россией, но я должен заявить вам ответственно, что на самом деле мы намерены продолжать сражение с Англией. Вторжение необходимо и неминуемо. Прошу вас, стройте свою работу сообразно с моими словами» [79].