Алексей Булыгин - Принц в стране чудес. Франко Корелли

Корелли в этом фильме великолепен как в вокальном, так и в актерском плане. Его партнерами выступили блистательно спевшая принцессу Люсилла Удовик, Рената Маттиоли, создавшая очень трогательный и в то же время глубокий образ Лиу, и Плинио Клабасси - Тимур. Знаменитый музыковед Густаво Маркези писал: «Последний фильм с Франко, который я видел, - «Турандот». Думаю, что никогда не было, а возможно больше и не будет, такого Калафа. Пожалуй, и сам Пуччини не представлял его таким прекрасным и отважным. Принц, который больше не улыбается и поет, вместо того чтобы говорить, преодолевая голосом расстояние, отделяющее нас от Пекина, - это создание, в котором формы восточной сказки (где прекрасно все, даже уродцы) имеют своей основой драму западной культуры. Что же это за драма? Это нечто недостижимое, иначе говоря, желание достичь чего-либо безо всякой надежды на его осуществление. В «Турандот» Пуччини удалось озвучить это противостояние Востока и Запада. Корелли же явился его человеческим воплощением, доказательством того, что мифы не являются всего лишь выдумкой».

Уже в самом конце года Корелли неожиданно для себя оказался участником замечательного праздника музыки. Очередной оперный сезон «Ла Скала» открылся «Турандот», причем главными исполнителями были любимец итальянской публики Джузеппе ди Стефано и знаменитая шведская певица Биргит Нильссон, первая, если не считать Марию Каллас, не итальянка, которую пригласили на открытие сезона в миланский театр. Нильссон обладала прекрасным и могучим голосом (скроенным «из шведской стали», - писали критики), потрясающей выносливостью и к тому моменту уже двенадцать лет находилась на сцене, имея репутацию одной из самых значительных исполнительниц главных партий в операх Р. Вагнера, Р. Штрауса, К. Вебера, Дж. Верди и Дж. Пуччини.

17 декабря, в день повторения спектакля, Ди Стефано, у которого все чаще стали происходить «срывы», отказался от выступления, что повергло руководство театра в шоковое состояние. Антонино Botto предложил срочно позвонить Корелли и попросить спасти ситуацию. Корелли отложил запись телеверсии «Турандот», прилетел в театр и к поднятию занавеса был уже на сцене, где спел первую из своих неисчислимых «Турандот» вместе с Биргит Нильссон. Артисты впервые увидели друг друга уже на сцене. Для Нильссон, совсем не знавшей Корелли, это был сюрприз. «Очень приятный сюрприз», - позднее скажет сама певица. Эта встреча более чем на десять лет утвердила великолепную пару Калаф - Турандот и стала началом сотрудничества Корелли и Нильссон.

Спустя несколько лет другой, тогда еще только начинавший, тенор - Пласидо Доминго - впервые выступал с Биргит Нильссон в «Турандот». Вот как он вспоминает об этом спектакле в веронской «Арене»: «Огромная сцена превратилась в настоящий замок. Во втором акте Нильссон восседала на площадке, которая возвышалась над сценой примерно на сотню ступеней, и всякий раз, когда я отвечал Принцессе, мне приходилось подниматься, делая шагов двадцать пять... Всеохватывающий и величавый голос Биргит в тех спектаклях, казалось, пронзал, как удар молнии, и чем дальше я стоял от певицы, тем более грандиозным представлялось мне звучание ее голоса. Не знаю, было ли это акустическим или психологическим эффектом. А может быть, сочетание одного и другого? Местами, переполненный восторгом от ее мощного пения, я почти забывал о своем вступлении. Исполнение «Турандот» с Нильссон стало одной из вершин моей жизни - не только как артиста, но и как поклонника великого пения. Годы спустя, когда мне довелось участвовать в программе «Би-би-си», посвященной грампластинкам, я попросил дать запись с ее исполнением «В столице этой давным-давно» из «Турандот». Это одна из самых любимых мною записей, хотя она и близко не передает того эффекта, что был в Вероне»*.

В конце декабря и первых числах января Корелли спел в «Ла Скала» в четырех спектаклях оперы Генделя «Геракл» партию Иолая. В увлекательной книге «Великие певцы о великом пении» в главе, посвященной Корелли, знаменитый американский бас Джером Хайнс вспоминает забавный эпизод, произошедший на репетиции оперы: «В 1957 году** я дебютировал в «Ла Скала» в окружении звезд первой величины: Элизабет Шварцкопф, Федора Барбьери, Этторе Бастианини и Франко Корелли. Как мне кажется, главной причиной приглашения на заглавную роль именно меня были мои габариты: рост свыше ста девяноста сантиметров при весе девяносто шесть килограммов, и именно это вскоре стало причиной беспокойства Франко Корелли, который в то время был, без сомнения, самым высоким и самым красивым певцом на итальянской оперной сцене. Он вдруг обнаружил, что я в своем сценическом облачении выше его сантиметров на шесть. Однако о его переживаниях я ничего не подозревал до тех пор, пока ко мне в гримерную не зашел сапожник и не начал снимать размеры обуви. И тут моя жена Лючия неожиданно попросила его сделать набойки на подошвы сантиметров на восемь больше, чем это требовалось. Я запротестовал. «Не волнуйся, любимый, - сказала она с очаровательной улыбкой. - Я знаю, что делаю». Как выяснилось, Лючия случайно узнала, что Франко расспрашивал гримера о размере моей обуви, и поняла, что нужно перехватывать инициативу.

* Доминго П. Мои первые сорок лет. Предисл. А.В.Парина. М., Радуга, 1989. С. 95-96.

** Здесь память изменяет певцу. Этот эпизод произошел в 1958 году. - Примеч. авт.

На генеральной репетиции Корелли появился на сцене, гордо возвышаясь на один метр и девяносто шесть сантиметров. Меня же он к своему великому ужасу застал поджидающим его на высоте более двух метров.

Этого он мне никогда не простил. Годы спустя, когда мы уже пели вместе с ним в «Метрополитен Опера», он неизменно встречал меня словами: «Только никаких высоких каблуков, договорились?». И каждый раз, когда мы вместе выходили кланяться, он с силой тянул меня за руку вниз, сам при этом приподнимаясь на цыпочки»*.

К рассказу Хайнса можно добавить, что, во-первых, сам Джером Хайнс - уникальная фигура в истории оперы и, в частности, «Метрополитен Опера». Уникальная во многих отношениях. Хайнс обладал (опять-таки надо, конечно бы, употреблять глаголы настоящего времени: Джером Хайнс ныне здравствует; но мы говорим о периоде его выступлений) роскошными внешними данными (в чем очень походил на Эцио Пинцу). Плюс к этому потрясающе красивого тембра голос - бас колоссальной силы, исключительного диапазона, позволявший воплощать самые разнохарактерные роли. По образованию Хайнс - математик, на протяжении всей карьеры продолжавший заниматься наукой. К этому можно добавить, что певец выступал еще и как композитор, автор оперы об Иисусе «Аз есмь путь», которая отражала еще одну важную сторону незаурядной личности Хайнса -его глубочайшую религиозность.